Ступени к Храму
Шрифт:
Ух ты! У нас в Храме такого не было!
Кристаллы не просто горели – они переплетали свой свет, образуя что-то вроде очень яркой четырехцветной радуги: серебристый причудливо переливался в обрамлении голубого, темно-красный, дымчато перемешавшийся с зеленым, напоминал осенний лес: когда половина деревьев еще зеленые, а половина – уже багряные…
– Красиво! – похвалила я камни и подошла к последнему, не зажженному.
Ярко-васильковый сапфир переливался на солнце, сияя то сиреневым, то фиолетовым,
– …Gjfior kjrest iutkra…
Странно. Я его не чувствую. Вообще никак. Ни отторжения, ни зова, ни любопытства – ничего.
– …Jantre meerid klehh…
Без толку. С таким же успехом можно разговаривать с бездушной стеной.
Я недоуменно потерла лоб и отошла от камня. Ничего не понимаю. Чем больше открываю и напрягаю сознание, чтобы найти контакт, – тем дальше отдергивается от меня аура камня.
– Эй, ты чего? – Я осторожно тронула кристалл, словно надеясь на ответ. Тот, разумеется, безмолвствовал.
И что мне теперь делать? Идти к Хорю и действительно признаваться в своей профнепригодности?
«А сесть и подумать ты не хочешь? Повспоминать там что-нибудь: когда камни не откликаются на зов, почему?» – ехидно высунулся с задворок сознания глас разума.
Вот ты и вспоминай, раз такой умный!
«Я-то помню…»
Помнит он… И что мне вспоминать? Все тот же злосчастный параграф из «Общей магической защиты»? Я его и так наизусть помню.
«А какие-нибудь параграфы из „Помех на магическом фоне“ ты случайно не помнишь?»
Нет.
«Ну так вспоминай».
Делать мне больше нечего!
«Ну как знаешь».
Сижу. Вспоминаю.
«Основные помехи на магическом фоне – 1) камни природного происхождения, охраняющие мага». Нету. Не ношу.
«2) очень сильное заклятие, натянутое поблизости». Не натягивала. А больше здесь некому.
«3) непосредственная близость Грани». До Грани отсюда верст пять – не меньше. Очень сомневаюсь, что это можно назвать непосредственной близостью.
«4) заклинания, наложенные на мага». Не накладывала. А природная приворотная аура не считается. Стоп! А кто утром опухшие глаза маскировал?..
«Красота требует жертв!» – хихикнул голосок, прежде чем замолкнуть окончательно.
Я не успела придумать, что съязвить в ответ.
– …Frejja yurg iretn…
Совсем другое дело! Зеленый в сочетании с синим – это красиво.
– …Frem niard kjertni…
Васильковое сияние мягко затягивало в себя мою ауру, расходясь завитками, сверкая полотнищами синего света.
– …NHIJ PIOKL TRACK…
Пять вспышек подряд. Потрескивание, как когда коснешься наэлектризованного шелка и…
Пять радуг за окном, вставших в видимый только мне защитный купол.
Получилось!
– И вы рассчитываете, что я прямо вот так достану из-под полы десять тысяч золотых сантэров и вручу их вам? – Работодатель при предъявлении доказательств успешной активации купола и соответственно требовании выплатить гонорар не изъявил должного желания осчастливить меня положенной суммой денег.
В комнате полыхнула не боевая, но очень эффектная молния, раздробив на куски стол – замену вчерашнего.
– Боюсь, вам придется это сделать, иначе вы очень рискуете, милейший! – тихим зловещим голосом прошептала я, словно невзначай материализуя в руке боевую «звезду». – Ведьмы, знаете ли, не любят, когда их пытаются нагло использовать.
Хорь, прикинув, что со мной действительно шутки плохи, задрожал как осиновый лист, пролепетав что-то о детях, жене, старых родителях…
– Милейший, мне нисколько не нужны столь дорогие вашему сердцу родственники, – заверила я. – Мне нужны мои деньги. Отдайте мне десять тысяч – и я уйду.
– У м-м-меня столько не-э-эт…
«Звезда» грянулась об пол, покрытый великолепным ковром… Обуглившимся ковром…
– Мне что-то послышалось?
– Д-д-да, гос-с-спожа вед-д-дьма, послышалось. Через десять минут деньг-г-ги б-б-будут!
– Хорошо, я подожду, – милостиво кивнула я, непринужденно устраиваясь на единственном уцелевшем в ходе разборки стуле.
Хорь соединился с кем-то по кристаллу, приказал принести «то, что он просил», и еще раз заверил меня, что деньги сейчас будут.
– Кстати, вы так и не хотите сказать мне, зачем понадобился вам этот купол? – Дав ему лишь короткую передышку, я возобновила допрос с пристрастием.
Глазки Хоря забегали, превратившись в две узкие злобные щелочки.
– Нет! И не спрашивайте!
Я легко прокрутила в пальцах сгусток огня:
– Точно?
– Точно!
Хм, здесь действительно бесполезно. Странно, чего такого он боится больше, чем ведьмы?
В дверь постучались, и в комнату вошел стражник с мешком в руке.
Ну кто бы сомневался! Разумеется, Хорь не преминул сделать мне гадость напоследок, насчитав десять тысяч серебром. И теперь с гадливой улыбочкой на лице ожидает спектакля «ведьма тащит на закорках мешок тяжелее нее самой».
Я улыбнулась с видом довольной кошки, заклинанием проверила, не решил ли Хорь меня обсчитать, и, прошептав пару слов, дематериализовала мешок, отправив его сразу в гнездо.
Расстроенная физиономия бывшего работодателя удивительно подняла настроение.
– Прощайте, милейший, было очень противно с вами сотрудничать!
И, не дожидаясь ответа, наглая ведьма ушла из ратуши.
Яростный костер отбрасывал гигантские багряные тени, озаряющие всю поляну. Сбитень дурманил голову, Румтша что-то радостно лепетала, Манхо поднимал тост за тостом за талантливую ведьму, а я стояла посреди всего этого безобразия, ничуть не боясь того, что вот-вот Акрая потребует показать ей танец с шалью, и переполнялась ощущением, что жизнь – великолепная штука!