Стыдно не будет
Шрифт:
— Да, наверное, мне бы этого хотелось.
— Тогда давай прямо завтра. Я обещал отвезти ее на дачу к подруге, поедем все вместе?
Он оказался прав: я понравилась его маме с первого взгляда, хотя мы с ней абсолютно разные. Алена Александровна ниже меня на целую голову, я бы сказала, она миниатюрная, но слегка полноватая, выглядит при этом очень хорошо. Так как она ехала дышать свежим воздухом за городом, то была просто одета и практически без макияжа, зато волосы подстрижены и уложены в довольно стильную прическу. Когда мы подъехали к ее дому, старой пятиэтажке, она уже ждала у подъезда с пакетом. Мы вышли из машины, Рома нас представил, после чего женщина тепло
— Какая она хорошенькая, Рома! — и широко улыбнулась, вгоняя меня в краску.
Две вещи, на которые я сразу обратила внимание: внешне мой Рома на нее не похож и она производит впечатление приятного человека. Алена Александровна забралась на заднее сиденье, уступая мне место рядом с сыном, и всю дорогу мы болтали на разные отвлеченные темы: город, экология, холодная зима и прочее, прочее.
На даче ее ждали три подруги, которые добродушно пригласили нас к столу, угощали чаем с вафлями и домашним малиновым вареньем, уговаривали остаться ночевать, но Рома категорично заявил, что ему на работу с утра. Все было прекрасно, если бы не один странный инцидент: Ромка с матерью словно… поссорились. Я сидела за столом, рассказывала про наши с папой аптеки, обещала всем подогнать скидочные карты и проморгала, когда что-то случилось. Обратила внимание только, что они отошли поговорить вдвоем, после чего тональность общения поменялась. Проскользнула мысль: из-за меня? Но я быстро отмела ее: с чего бы? Я была приветлива и любезна. Когда мы забирали Алену Александровну через три дня, я вновь обратила внимание на общую напряженность.
Почувствовала себя неуютно, неужели и правда дело во мне? Но на прямой вопрос Рома отмахнулся и попросил не обращать внимания.
В субботу Алена Александровна неожиданно звонит мне в десять утра. Рома на работе, я, конечно, ошалело хватаю мобильный, мало ли что, но оказывается, для тревог причин нет: она приглашает меня в гости и просит помочь с выбором платья на какое-то важное торжество. У меня были несколько другие планы на выходные, но, разумеется, я все откладываю и быстро собираюсь.
Пока еду с Северного на Свободный, чувствую небольшую тревогу — мы вот только познакомились, а уже встречаемся без Демина, будто у него за спиной. Глупости, наверное, скорее всего, его мама просто хочет узнать меня получше. Ей любопытно, с кем строит отношения ее сын.
Ремонт в ее квартире простой, без претензий, но не старый. В принципе, довольно уютно, очень чисто, мне все нравится. Жаль, Ромина комната не сохранилась, там теперь кабинет. Чай вкусный, с мелиссой и сахаром. Через двадцать минут после меня в квартиру действительно стучится курьер, доставляет пакеты и отлучается погулять. Платья в пакетах мне не нравятся, сами по себе они неплохие и ткань качественная, но добавляют возраста хозяйке. Алена Александровна прекрасно выглядит, с ее данными я бы посоветовала носить что-то современнее, более актуальное. Одно — более-менее, его хозяйка в итоге и покупает, а я обещаю подобрать ей несколько образов хотя бы в тех магазинах, в которых она привыкла заказывать вещи.
Чувствуя, что выполнила свою роль, я благодарю за второй завтрак и пытаюсь попрощаться, как она вдруг говорит мне:
— Яна, хорошо же будет, если Рома останется инструктором? И кстати, у него, между прочим, образование есть. Как считаешь, твой папа смог бы его устроить в вашу компанию? Неужели не найдется никакой должности?
Честно — не ожидала. И голос вкрадчивый, совсем не такой, как минуту назад, когда мы обсуждали фасоны платьев. Такое ощущение, что она совершает диверсию, причем довольно смело.
— Я даже не знаю, что вам сказать, мы никогда не говорили об этом, Рома даже не заикался, — пожимаю плечами. — Я думала, ему нравится то, чем он занимается.
— Как? Ты, что ли, ничего не делаешь для того, чтобы он не вернулся в отряд?
Она говорит таким тоном, словно речь о чем-то совершенно очевидном. Будто бы я умышленно предаю и его, и ее. Смотрит на меня не моргая.
— А надо разве что-то делать?
— Конечно! Его год назад подстрелили эти твари, и он снова туда лезет! Ничему жизнь не учит. Какого знака ему еще нужно? То ножом порезали, то из пистолета… Нам с тобой следует объединиться и повлиять на него, — а потом она добавляет слова, которые и вовсе выбивают меня из колеи: — Мы с Машей столько сил потратили, чтобы его образумить! — причитает. — Целый год жили спокойно, и вот опять. Ты же знаешь, что его — всё, — она обреченно махнула рукой, — приняли обратно? Прошел докторов. Вылечили, можно дальше использовать как пушечное мясо!
— Да, знаю, конечно. — Вообще-то мы отмечали это событие. Мне и в голову не приходило, что нужно было устраивать траур. Он купил бутылку шампанского, открыл прямо на пороге квартиры, еще не разуваясь, мы сделали по глотку из горлышка, потом целовались, потом я опустилась перед ним на колени со всем продолжением. Он был крайне доволен. И это было только начало вечера! Долгого, ярчайшего вечера! Блин, да мы провели его просто шикарно!
— Тебе бы взять ситуацию в свои руки, Яна, — говорит его мама.
— Не думаю, что это правильное решение, — произношу осторожно, наблюдая, как меняется ее лицо: уголки губ опускаются, межбровная складка становится глубже. — Вы поймите меня правильно: он ведь не советуется со мной. Занимается тем, чем хочет, я просто поддерживаю. Во всем.
— Понятно, — она кивает, выглядит разочарованной. Это крайне неприятно. — Я все поняла. Просто мы с Марией желали ему другой жизни. Я еще не перестроилась.
— Может быть, онаперестаралась, вот они и развелись, — пожимаю плечами.
— А, так ты не в курсе. Но впрочем, это правильно, — она берет себя в руки и улыбается. Даже обнимает, но как-то сухо. — Что случилось в прошлом — остается в прошлом, не забивай голову, — поглаживает по спине. — Но ты подумай, может, все-таки поговоришь с отцом?
Неуверенно киваю, мечтая убраться из этой квартиры как можно скорее. Что-то мне подсказывает, Демин не обрадуется, если я ошарашу его новостью, что папа нашел для него кресло в офисе, пусть даже и кожаное.
«Просто мы с Марией хотели для него другой жизни. Я еще не перестроилась».
От волнения мое сердце ускоряется и долго не может прийти в норму. Она говорит со мной так, будто его вот-вот убьют и в этом виновата буду — я. Неужели я правда все делаю неправильно?
Мы скомканно прощаемся, после чего я возвращаюсь домой. В душе раздрай, посоветоваться бы, да не знаю с кем. Кажется, это очередное испытание, которое мне придется пройти самой.
Да нет же, неправа его мама! Она представила ситуацию таким образом, будто это я его толкаю на опасную работу. А как мне себя вести? Ставить ультиматумы? Просить? Умолять? Как она себе это представляет? Я по-прежнему не имею понятия, когда и как они познакомились с Марией, как жили, почему развелись. Мне Демин достался уже взрослым состоявшимся мужчиной, который знает, чего хочет. Либо я принимаю его, либо — нет.