Суа сонка-птичка цвета неба
Шрифт:
А вот Лео не мог обуздать свои эмоции и впечатления, на волнительном вздохе быстро пролистывая блокнот, где когда-то делал зарисовку. Но там лишь круг с линиями, а теперь, узнав историю, парень дорисовал месяц, шестиугольник и молнию. Иви бесшумно ахнула, вспоминая про стрелу. Сначала она замешкалась, как лучше преподнести вопрос, не раскрывая о наличии у себя вещи, но потом на ум пришёл инцидент с дикарями, и гостья воодушевленно сказала:
– А стрела, выпущенная вами в дерево тем днем, на ней цветы, на лепестках которых я успела уловить вырезанную молнию… Украшения также имеют смысл?
Мужчина
– Имеют, – ответил более серьезно. – Стрела поражает, словно молния; белый цветок – это символ дня и света, а черный – ночи и иногда зла, красная середина – это солнце…
Лео не выдержал и вымолвил «вот это да» с долгим «а». Парень едва успевал записывать, теряя мысли.
– Зла? – размышляя, переспрашивает девушка, будучи в смятении.
Тогда мужчина спокойно объяснил:
– Стрела создана, как оружие для поражения, а это есть зло, будь то противник или добыча…
Девушка прищурилась и задумалась, но в какой-то мере уже была согласна. Лео кивнул и решил уточнить:
– Почему ваша стрела из золота, позвольте осведомиться? – вспоминая полемику за ужином из-за бантиков на туфлях мистера Вэнс фон Ваухана из «женского», «мягкого» металла.
– Как подтверждение слабости оружия перед высшими силами… – неоднозначно и совершенно пока непонятно для гостей ответил Сэмти, переведя внимание.
Юная принесла напитки и десерт, расставляя чаши. Позади парня появилась Дава, тихо опустилась на колени близко к нему и через спину играючи подала букет из сорванных ягод. Лео, безусловно, вздрогнул и ошеломленно повернул голову; девушка как ни в чем не бывало широко улыбнулась и с легким кокетливым взглядом посмотрела на парня. Он не ожидал увидеть её столь близко на уровне лица; трясущаяся рука невольно взяла пучок, а тело боялось лишний раз пошевелиться и даже моргнуть. Затем Дава сама встала и отошла чуть влево, присаживаясь на подушечку между парнем и Сэмти, находящимся напротив Иви. Потерянный гость пришёл в себя с пучком в сомкнутой крепко ладони и попытался переключить внимание с оголенных плеч и ножек девушки на иные более спокойные вещи.
– Сэмти, позвольте осведомиться… – вы тоже знаете, что планета круглая?.. – отрывисто слагал Лео слова, интересуясь.
Дава хихикнула и подняла глаза на главного, мужчина также улыбнулся и кивнул в ответ.
– Но как же вы поняли? – снова задался вопросом парень.
Дава жестом предложила опустить растения на пол для удобства, тогда Лео на вздохе суетливо положил пучок.
– Слушай и смотри – природа подсказывает… – сказал поучительно Сэмти, устремив одну открытую ладонь чуть вверх, а вторую влево вдаль.
– О, вы о солнце и горизонте! – воскликнул негромко парень. – Как точно! – поддержал.
Иви всё больше осознавала, насколько умён и мудр изумляющий мужчина.
– Та сегодня занят? – поинтересовалась она, взяв чашу с водой.
Дава передразнила жующего с полным ртом десерт Лео, отчего парочка хихикает. Услышав вопрос, местная отвлеклась и сразу же в характерной эмоциональной, но легкой манере вмешалась:
– Та ходить наводить порядок!
К ней повернулся Сэмти и, опуская ироничный взор на ниже сидящую, изрек с ноткой упрёка:
– Та ходить, а ты болтать… – нарочно поставил слова в неверной, свойственной Даве форме.
Девушка ответила виноватым взглядом и отвела голову, однако с пониманием милостивого настроя главного.
– Дава столь забавно разговаривает, слушал бы часами! – вдруг выдал Лео в умилении.
Но затем сообразил о возможно лишних словах и в замешательстве нервно поправил очки. Иви прикрыла рот ладонью, дабы не показать преждевременного веселья. Сама же Дава ахнула на вздохе и широко улыбнулась без стеснения. Видимость нотки симпатии проявилась у нее на лице, но пока таилась внутри, ведь девушка почти не знала гостя и тем более тот из другого мира, как она часто говорила подружкам, обсуждая парня. Она поделилась по секрету, что ей нравится его белая кожа, стройность, красота и воспитанность; местная полагала, гости из замечательной дружной чужеземной семьи.
– Дава так разговаривает, потому что неусидчива и пропускает уроки языка в пользу танцев, – поведал выдержанным невозмущенным тоном Сэмти.
Девушка с потехой показала на себя пальцем и отрицательно покрутила головой, чуть приподняв бровки.
– Ты, ты… уж мне-то известно… – указал мужчина в подобной юморной манере.
Лео выдохнул и успокоился, но не успел задать интригующий давно вопрос про познания как раз своего языка. Снизу со стороны населения донеслись отголоски ржания лошадей. Дава первой подскочила и смело подошла к краю, чтобы рассмотреть, затем вернулась и, присев возле Сэмти, рассказала:
– Нервный Пом снова хлещет лошадей в лесу!
Оставаясь уравновешенным, Сэмти сделал неглубокий вздох и дал указание:
– Передашь отцу, чтобы сменил его на другого и что так решил я.
Дава кивнула.
– Вы всеми делами людей занимаетесь, наверное, времени свободного совсем нет… – дружелюбно произнес Лео.
– Обычно для дел есть помощники, но порой мне приходится вносить своё слово. Обладая несовершенствами, люди иногда поступают неверно и нуждаются в направлении, – охотно поделился Сэмти, держа руки на бедрах.
Лео и Иви согласились.
– Позвольте узнать, а почему все дома покрыты исключительно ветками с листьями? – поинтересовалась гостья.
– Сэмти научить прятаться! – снова влезла первой Дава.
Воспринимая болтушку такой, какая она есть, мужчина улыбнулся, покачивая головой, тогда местная продолжила:
– Зеленые ветки незаметны среди просторов, и так больше шансов, что чужие люди не видеть в увеличитель! – свернула пальцы в круг и поднесла к глазам, изображая бинокль.
Иви показалось это необычным; маскируясь, люди полагали о прибытии чужеземцев, а точнее, об этом знал Сэмти. Но дома построены давно, наверняка в них живут поколениями и откуда тогда им было известно раньше… Появились вопросы с возникшим несоответствием. «Хотя, возможно, они покрыли жилища ветками уже после…» – рассуждала про себя Иви. «И всё же убеждаюсь, насколько он умён и беспокоится о народе». Выбежал знакомый светло-рыженький щенок. В это время Лео рассуждал о прибывших чужеземцах.