Субмарины-самоубийцы
Шрифт:
Я двинулся к катеру сопровождения. Открыв люк, увидел перед собой лицо младшего лейтенанта Миёси.
— Ну, как прошел выход? — спросил он.
— Все отлично! Видимость была прекрасная, и я только один раз подправил курс. Попал наверняка!
— Какая уверенность! — сказал он, округлив глаза. Я не обратил внимания на его слова. В этот момент
во всем мире не было человека счастливее меня. Я подошел к рубке, оперся на нее спиной и закурил сигарету, наслаждаясь каждой затяжкой и наблюдая, как поднимают на борт мой «кайтэн».
Результаты тренировок в этот день подводил
Не в силах утерпеть, я позволил себе заговорить первым.
— Как прошел номер второй, господин лейтенант? — спросил я.
Лейтенант Камиура еще продолжал наносить на план схемы прохождения последних торпед. Он должен был бы упрекнуть меня за нетерпение, но вместо этого медленно поднял взгляд на меня.
— Ёкота? — переспросил он. — Что ж, сейчас поглядим… Ваш след был примерно в тридцати футах впереди корабля-мишени. А поскольку ваш «кайтэн» уже миновал цель, когда мы увидели ваш след, это значит, что вы промахнулись… примерно на… сто двадцать футов.
— Что? — Я ошеломленно смотрел на него.
Я был совершенно уверен в том, что прошел точно под целью. Но лейтенант Камиура не обратил внимания на мою вторую бестактность и продолжал говорить. Он показал по схеме, что все остальные смогли точно перехватить «цель». Например, «удар» Китамуры пришелся точно в центр мишени. След от его торпеды прошел рядом с форштевнем корабля-цели.
— — Господин лейтенант, — сказал я, когда лейтенант Камиура закончил поздравлять моих товарищей, — может быть, у меня была скорость чуть больше, чем надо. Двигатель торпеды отрегулирован недостаточно точно. Или индикатор на пульте управления показывал скорость несколько ниже, чем я в действительности набрал. Видимо, из-за всего этого я и прошел впереди цели. Ведь меня на следующем семинаре сотрут в порошок, если узнают, что я прошел на сорок ярдов впереди цели. Пожалуйста, помогите мне, господин лейтенант.
Камиура посмотрел на меня, улыбаясь, очевидно, моему волнению и моей странной просьбе.
— Помочь вам? — переспросил он. — Но как?
Мое лицо запылало еще сильнее, чем тогда, когда я узнал о своем промахе. В действительности, если бы я попал по крупному американскому кораблю в 150 футах перед его мидель-шпангоутом, я все равно потопил бы его. Но я был не спокоен. Это был слишком большой промах для человека, уже выбранного для осуществления задания. Имея мою подготовку, я должен был бы попасть точно в центр корабля, не в корму и не в нос.
— Не могли бы вы показать… может быть… футов шестьдесят… господин лейтенант? — заикаясь, попросил я его.
Камиура нахмурился:
— Это совершенно невозможно, Ёкота. На палубе было еще много других, которые видели все это так же, как и я. Не хотите же вы, чтобы я предстал перед ними лжецом? Запомните, точные данные по нашим пускам чрезвычайно важны. Если бы не будем их иметь, никто ничему не научится в ходе наших семинаров.
Лицо его расплылось в улыбке, а затем он рассмеялся в голос, в чем его поддержали и все остальные.
— Все, что вам нужно, Ёкота, — сказал он, — это найти как можно более крупный корабль. Может быть, вам надо дать задание уничтожить авианосец. Оставьте корабли поменьше для других.
Общий смех был ему ответом. Пристыженный, я, понурив голову, поплелся к себе в казарму. На самом деле, как сказали мне более опытные товарищи, мой результат был не так уж плох для первого выхода с подводной лодки. Со временем я вполне мог показать лучшие результаты. Постепенно я успокоился. Пусть мне придется вкусить горькое лекарство семинара, как его принимали и другие, в том числе и от меня.
Но все обошлось. На семинаре мне досталось не так уж сильно. Возможно, мои товарищи решили не огорчать человека, уже готового отправиться на задание. Они задали всего несколько вопросов относительно моего последнего определения на поверхности для финального броска к цели, в остальном же меня пощадили. Таким образом, день моего первого выхода на «кайтэне» с подводной лодки закончился вполне благополучно.
Глава 7. МОЙ ПОСЛЕДНИЙ ОТПУСК. ГИБЕЛЬ ЯДЗАКИ
3 марта я отправился домой в краткосрочный отпуск. Было принято давать тем из нас, кто вскоре должен был отправиться на задание, особый отпуск, чтобы они могли повидаться с семьей. Сначала дата моего отпуска была назначена на 1 марта, но затем сдвинута на пару дней, поскольку на базу прибыл офицер из штаба 6-го флота для особых консультаций. Я не переживал из-за этого. Продолжительность отпуска составляла четыре дня, поскольку я жил довольно далеко, в 400 милях от Хикари.
Вечером накануне моего отъезда я был так возбужден, что едва смог заснуть. Весь вечер ко мне приходили товарищи, приносившие подарки для моей семьи. Редкие в то время сласти, сигареты, витаминные драже и консервированные продукты уже так распирали мой чемодан, что я едва смог закрыть его. Ложась в постель, я был очень счастлив, но все равно тревожился. Что я скажу своим родным, когда увижу их? Ведь для них я по-прежнему готовлюсь стать военным летчиком. Они станут задавать мне вопросы, на которые я не смогу правдиво ответить. Действия «кайтэнов» продолжали оставаться строжайшей тайной. Я даже не смогу сказать родным, что это наша последняя встреча. Не смогу я сказать им и о том, что хожу рядом со смертью. Министерство военно-морского флота сообщит все, что будет возможно, уже после того, как со мной все будет кончено.
Необходимость говорить неправду меня очень беспокоила. Я был воспитан в честности и не умел врать, что называется, «на голубом глазу». Моя старшая сестра Тиёэ вполне могла понять, когда я буду говорить неправду. Я знал, что буду бояться ее взгляда, поскольку она знала меня лучше, чем я сам.
Мои размышления на эту тему прервал приход младшего лейтенанта Ивао Китагавы, который вошел в мою комнату как раз тогда, когда я раздевался. Младший лейтенант командовал группой техников, обслуживавших «кайтэны».