Шрифт:
Чеслав Хрущевский
СУД ПРИ НЕЗАКРЫТЫХ ДВЕРЯХ
Перевод Е. ВАЙСБРОТА
Все были страшно испуганы: и главный инженер, и конструкторы, и техники. Только ректор академии хранил спокойствие. Он широко распахнул дверь и сказал:
– Господин прокурор, ОН здесь.
Прокурор Верховного суда вперил глаза в стену.
– Эта стена, - прошептал он, - эта стена - ОН?
– ОН занимает одну стену, - объяснил ректор.
– Другие бывают и покрупнее. В несколько стен. Включить ток?
– Ток?
– вздрогнул прокурор.
–
– Согласно закону, обвиняемый должен быть в полном сознании.
– Это верно, - тяжело вздохнул прокурор.
– В соответствии с классическими нормами уголовного права, разработанными Карминьяни и Каррара, обвиняемый во время судебного разбирательства должен быть в полном сознании. Однако сомневаюсь, в состоянии ли взвод полиции обеспечить порядок, если он...
– ОН прикреплен к полу. Раз, два, три, четыре, - считал ректор, - четыре болта с каждой стороны, всего шестнадцать больших болтов и шестьдесят маленьких.
– Он может поразить нас током на расстоянии.
– Уверяю вас, господин прокурор, ОН никому не нанесет вреда.
– Не нанесет, не нанесет, уже нанес!
– Вы предопределяете решение еще до начала разбирательства. Если мы действительно желаем оставаться в рамках закона, следует включить ток.
– Мы всегда действуем в рамках закона. Всегда, всегда! не выдержал прокурор.
– Всегда! Прошу включить ток и да хранит нас господь. Где комиссар?
– Дежурит в холле, - вежливо сообщил главный инженер.
– В холле? Ему положено быть здесь! Он отвечает за безопасность Чрезвычайного суда. Комиссар! Немедленно! Ко мне!
Привели комиссара. Он спокойно выслушал прокурора, отсалютовал и отправился в холл, а спустя минуту вернулся во главе двенадцати полицейских в касках салатного цвета. Лишь после этого прокурор позволил включить ток.
Ректор был взбешен. Охотнее всего он выкинул бы прокурора в окно или подключил к линии высокого напряжения, а то и взорвал бы вместе с Чрезвычайным судом. Может, минуту, а может, и больше он смаковал эту мысль. Тем временем техники установили несколько стульев полукругом, на солидном расстоянии от НЕГО. Судьи заняли места, председатель, не отрывая от НЕГО глаз, пробормотал:
– Предлагаю сократить процедуру до необходимого минимума. Установление личности обвиняемого произведено?
– Так точно, Ваша честь, - ответил комиссар, - внешняя идентификация по методу А. Бертильона и Г. Бертильона, телеидентификация по методу Бердонне, кинеидентификация по Оттоленжи. Пороскопическую, а также дактилоскопическую идентификацию по причинам, известным Верховному суду, произвести невозможно. Тем не менее подлинность обвиняемого установлена несомненно.
– В таком случае сообщите личные данные этого...
– председатель сглотнул слюну...
– Личные данные, - повторил он. Тоже мне личность!
– Обвиняемый представляет собою автомат второй категории, - сообщил комиссар, - и относится к семейству аналоговых машин.
–
– Он ведет свой род по прямой линии от выхлопной трубы моего форда, - пошутил барон У, занимавший кресло по левую сторону.
– Мне кажется...
– Потом, потом, - прервал председатель.
– Нет смысла затягивать это бессмысленное разбирательство. Продолжайте, господин прокурор.
– Специальность обвиняемого: расчетчик. Место работы Королевская Академия статистических автоматов.
– Обвинительный акт. Побыстрее!
– Электронный мозг номер 67301 серии АА исказил результаты плебисцита, сообщив, что за присоединение колонии Труаны к Короне проголосовало незначительное меньшинство подданных Его Королевского Величества, а подавляющее большинство высказалось за полное отделение труанцев. В действительности было наоборот. Если бы не бдительность генерального расчетчика; господина Делокка, который обнаружил подлог, наша монархия лишилась бы навсегда самой ценной из своих... э... драгоценностей. Следствие выявило, что обвиняемый автомат в свое время был связан с оппозицией, для которой вычислял какие-то там дивиденды. Вероятно, тогда его и настроили против монархии. Я требую для обвиняемого высшей меры наказания.
– Суд удаляется на совещание, - сообщил секретарь.
– Совещаемся, совещаемся, - ворчал председатель, - два часа совещаемся и ни да чего не можем досовещаться. Смерть, смерть - это очевидно. Его надо умертвить, но как, каким образом?
– Повесить, - буркнул маркиз.
– Позволю себе напомнить: он весит две тонны.
– Тогда смочить водой. Чтоб его ржа съела.
– Отличная мысль, барон!
– воскликнул судья.
– Только прежде чем он проржавеет, вы сами успеете десять раз проржаветь. Вы уже ржавеете. Я предлагаю демонтировать.
– Это опасно. Он может обороняться, а наши потери в этом случае... Нет, уж лучше взорвать.
– Это исключено. Падающие сверху обломки могут ранить Короля, не говоря уж о его семье, дворе, министрах и о нас.
– Расстрелять.
– До сих пор еще никто не расстреливал машины. Впрочем, мне кажется, есть смысл попробовать.
– Председатель поднял правую руку.
– Я голосую за расстрел. Кто против? Никого. Благодарю.
В зал вошел взвод, двенадцать полицейских в салатного цвета касках.
– Взвод, стой!
Встали. Следующая команда - и оружие, висевшее на плечах, оказалось на животе.
– Автоматические карабины, - поморщился председатель Чрезвычайного суда.
– Автоматы, расстреливающие автомат, могут отказать. Рыбак рыбака...
– Не откажут, - поднял палаш комиссар.
– Це-е-ель...
– Вот именно, - сказал один из полицейских, - цель. Во что целиться? В кабели, лампы или куда попало?
– Куда попало. Це-е-е-ель...
– Минуточку, - проговорил ректор академии, - прикройте ЕМУ фотоэлементы.