Суд жестокий и прекрасный
Шрифт:
Мне понравился Ритос, с его очаровательной улыбкой и небольшими проявлениями доброты. Мне нравился Март, с его непристойным юмором и преданностью Лориану — даже если эта преданность позволила им всем узнать, скольких людей я убила.
Мне нравился Кавис с его мечтательными глазами и историями о его жене и ребенке. И мне нравился Галон, который спас мне жизнь и ни разу не попросил вернуть его плащ.
Мне не нравился Лориан, но я, по крайней мере, могла видеть мудрость в том, чтобы оставить его в живых.
Они вернулись, и я попыталась выглядеть скучающей.
Он, очевидно, знал, что я что-то замышляю.
Удивительно, но он не сказал ни слова. Это больше, чем что-либо другое, заставило мое тело содрогнуться от настоящего страха.
Я бы не спала сегодня ночью.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Приска
— Выигрыш, — сказал Галон.
Я втянула воздух и снова упала на свернутый спальный мешок. Галон протянул ко мне руку, и я скользнула в сторону, отбивая его руку предплечьем, прежде чем нанести удар локтем.
По словам наемников, Тибрис заложил достойный фундамент с помощью моего обучения. Но у этого фундамента не было крыши, и стены вокруг меня рушились.
Что бы это ни значило.
Ответом Галона на мои слабости были тренировки. Постоянные, нескончаемые тренировки.
По-видимому, половина выживания сводилась к рефлексам. Люди, которые могли защищаться автоматически — их тело реагировало на нападение так же, как и тысячу раз до этого, — имели гораздо больше шансов выжить.
Когда я закончила разминку и выполнила упражнения Галона, мужчины по очереди атаковали меня новыми и творческими способами. Каждому из них было что предложить, хотя Галон отвечал за мою физическую подготовку.
Я подставила Марту подножку и пнула его в ребра. Поскольку я действительно не хотела причинять ему боль, я сделала удар легким. Галон нахмурился на меня.
— Ты не можешь ударить просто один раз. Ты бьешь их до тех пор, пока они не перестанут двигаться, — сказал Галон.
Я вздрогнула, но он был прав. Как только я потеряла элемент неожиданности, у меня были большие неприятности. Единственная причина, по которой мне до сих пор удавалось оставаться в живых, заключалась в том, что мужчины продолжали недооценивать меня.
Пусть так и продолжается.
Лориан встал с того места, где он стоял, прислонившись к стволу дерева, наблюдая за происходящим прищуренными глазами.
— Нам нужно уходить, — сказал он.
Я тяжело вздохнула, благодарная за отсрочку. Хотя мне не понравился тот факт, что это исходило от Лориана.
— Ты едешь со мной, — сказал Лориан.
Выражение его лица заставляло меня поспорить. Но если я протестовала, он перекидывал меня через плечо и сажал на свою лошадь, давая понять, что, сколько бы я ни тренировалась, я бесполезна по сравнению с ним.
У меня чесались руки от необходимости остановить время и сесть на одну из лошадей другого мужчины.
Скривив губы,
— Привет, дорогой, — промурлыкала я, похлопывая его по шее.
Он прикоснулся губами к моей руке, и я рассмеялась. Лориан все еще не сказал мне кличку своего коня. Это был еще один способ позлить меня.
Я больше не чувствовала, что дни исчезают у меня под ногами. Теперь они замедлились до ползания, когда наши лошади шли день за днем.
Даже при том, что при мысли о городе иногда у меня пересыхало во рту и сводило желудок, я все еще тосковала по нему. Прямо сейчас у меня не было пути назад, только вперед, и чем скорее я доберусь до города, тем скорее смогу найти корабль и новую жизнь.
Мама сказала, что похитила меня у моих настоящих родителей. Они, вероятно, все это время думали, что я мертва. Разве они тоже не заслуживали знать правду?
— О чем ты думаешь? — голос Лориана был тихим у моего уха.
— Знаешь, для человека, который отказывается рассказывать мне что-либо о себе, ты уверен, что имеешь право на каждую мою мысль.
Он усмехнулся, и я попыталась проигнорировать, насколько сильно этот звук вызвал у меня желание ухмыльнуться.
Удивительно, но Лориан не сказал ни слова после своей встречи с фейри. Я изо всех сил старалась не заснуть той ночью, но в конце концов сказала себе, что если он хочет моей смерти, он может протянуть руку и свернуть мне шею, пока я не сплю. Теперь ни один из нас не говорил о фейри, с которыми они встречались. Я была почти уверена, что он знал, что я шпионила. Он определенно видел доказательства того, что я ползала в грязи, подальше от зоркого глаза Галона. Но Лориан был хитер. Он, вероятно, догадался, что не упоминание об этом сведет меня с ума.
Мы приблизились к окраине города, в котором, по решению Лориана, мы остановимся сегодня вечером, и я откинула волосы на лицо, откинув капюшон плаща.
— Мы остановимся в гостинице на другой стороне этого города, ближе к городу, — сказал Лориан.
Если бы я не знала его лучше, я бы подумала, что это была попытка заставить меня меньше бояться. Но Лориану нравился мой страх. Он ясно дал это понять, когда вытащил веревку из кармана у реки.
После этого мы будем путешествовать еще одну ночь, а затем прибудем к городским воротам. От этой мысли у меня в животе все сжалось от волнения.
У меня болели ноги, когда мы спешились. Лориан взял меня за руку, и я напряглась, но он проигнорировал меня, практически затащив в гостиницу, в то время как остальные последовали за ним.
— Нам с женой нужна комната, — сказал он.
Я замерла. Этот мужчина был полон решимости вывести меня из равновесия.
Взгляд трактирщика упал на мое пустое запястье, которое было бы обвито свадебным браслетом, если бы я действительно была замужем. Мои волосы были собраны перед плечами и закрывали виски, но трактирщик все еще поглядывал на мою сторону лица, как будто искал синюю метку, которая объявила бы меня достаточно взрослой, чтобы выйти замуж.