Судьба астероида
Шрифт:
Конечной целью заговора, как я вскоре выяснил, было не просто создание сити-машин для изготовления сити-механизмов. Дрейк уже устанавливал опоры реактивного генератора и создал чертежи передатчика, основываясь на моей старой книге. К моему удивлению, он все еще верил в освобождение человечества посредством завоевания энергии.
Эта донкихотская цель обеспечила ему поддержку подпольных астероидных групп. Он не выдал мне своих политических тайн, но в наличии такой поддержки я уверен Дрейк поведал мне, что, по его мнению, свободная энергия обесценит радиоактивные элементы и автоматически разрушит
Кроме моей старой дружбы с Мак-Джи и Дрейком, меня привлекло к участию в проекте послание расквитаться с грабителями из Интерпланетной Ассоциации, которые разрушили мою мечту двадцать лет назад. Я обсудил ситуацию с Адамом Гастом, и мы сразу приступили к работе.
В процессе защиты Дрейка и Мак-Джи Адам откопал такие факты, которые заставили осведомителя изменить свои показания. Мы опрокинули все доводы обвинения, и в тот же день Высокая Комиссия пересмотрела законодательство, касающееся разработок сити, и выдала нашей новой корпорации лицензию на научно-исследовательские работы.
Рад сообщить, что старина Дрейк отделался ампутацией двух гангренозных пальцев и вскоре вернется на Фридонию продолжать работу под нашим руководством.
Для меня, Ник, было огромным удовольствием вернуться к проекту моей юности. Зная твой давнишний интерес к укрощению сити, я надеюсь, что ты, окончив институт, приедешь в Палласпорт и будешь работать в нашей компании.
Нисколько не сомневаюсь, что ты примешь это предложение. Я даже попросил архитекторов подготовить тебе личный офис в нашем новом здании. Хочу, чтобы ты попробовал создать рекламу проекту — при твоем энтузиазме в деле укрощения породы ты, наверное, найдешь интересный и убедительный материал для этого.
С твоей помощью, Ник, я надеюсь завершить этот проект, который станет самым грандиозным моим достижением. Мои банкиры в Солнечном городе оплатят тебе проезд в первом классе и покроют все личные расходы.
Любящий тебя дядя Мартин.
Р.S. Посылаю тебе экземпляр нашего первого проспекта».
Ник взял в руки прилагавшуюся к письму листовку. Алые буквы взывали:
«Поддержите космических инженеров! Помогите разбудить спящего гиганта антиземной энергии, и он решит ваши финансовые проблемы! Ваши сити — акции
— это билет в счастливое будущее!»
Эти безвкусные увещевания несколько омрачили восторг Ника, хотя он и попытался оправдать дядю. Конечно же, реакторы и передатчик обойдутся невероятно дорого. Он признавал, что реклама необходима для привлечения средств, но сам он заниматься этим не собирался. Ник не был ни финансистом, ни агентом по рекламе, зато он был инженером.
И он написал Бранду: «Пожалуйста, отдай личный офис кому-нибудь другому. Я заказал билет на „Весту“, отбывающую в Палласпорт, на вечер того дня, когда я должен получить диплом. Но мне нужна инженерная работа рядом с Дрейком и Мак-Джи, в сити-лаборатории на Фридонии».
Это было почти три года назад. После этого письма последовали месяцы ожидания, пока Дрейк не начал доверять ему. Затем Фридония — адский труд и удовлетворение от возможности управлять сити-буксиром, добывать ужасную и удивительную породу, которая способна создать совершенно новый замечательный мир.
Ник с горечью подумал, что все мыльные пузыри лопнули: и кричащие обещания брандовского проспекта, и яркие мечты таких инженеров, как он. Беспокойно переводя взгляд от панели автоматического управления маленького буксирчика на трюм, где неподвижно лежали тела его друзей, Ник печально улыбнулся от возникшей у него мысли. Его дорожные воспоминания походили на мгновенный обзор прожитого, проносящийся в мозгу умирающего человека. Потому что сити и великая мечта его дяди усмирить ее были единственной реальностью его жизни и стали причиной его гибели.
9
Ник вез пострадавших на Обанию. Находясь на безопасном расстоянии от шахт и дрейфа, этот планетоид служил базой для безвоздушной сити-лаборатории, прожив там несколько месяцев в ожидании решения Дрейка, Ник полюбил эту крошечную планетку и ее народ.
Когда-то она была свободной. После того, как на ней впервые обнаружили уран, Обания стала процветающим горно-рудным и торговым центром довоенного времени, а затем превратилась в оплот команды О'Баниона. Несколько послевоенных месяцев город служил временной столицей Союза Великого Космоса, пока у планетоидов не отобрали свободу и не обрекли их население на годы бесправного существования.
Теперь новая корпорация Бранда возродила слабую надежду на процветание. Единственная улица, когда-то мертвая, снова ожила. Здесь появились рабочие земных цехов и семьи тех, кто работал на Фридонии. Даже старый Брюс О'Банион получил работу. После многих лет бездеятельности он стал заведовать складом сырья.
Сити принесла не столько богатства, сколько надежд. Ник видел это во вновь ожившем взгляде старого О'Баниона, слышал это в голосах детей, играющих на улице. Безграничный поток энергии мог опрокинуть удушающую власть Мандата и принести обещанную, но не полученную свободу союзным планетам.
Итак, великая мечта Дрейка и Бранда осуществилась. Но смелая надежда казалась все еще туманной и отдаленной. Народ планетоидов продолжал оставаться под властью Мандата, и Дженкинс чувствовал холод приближавшейся сити-войны.
Приблизившись к планетоиду, Дженкинс вызвал Гвардию глубокого Космоса Обании: «Буксир „Прощай, Джейн“ просит разрешить срочное приземление. На борту пораженные радиацией. Девятнадцать человек в аметиновой коме».
«Не приближайтесь к гражданскому космодрому. — Голос диспетчера звучал взволнованно. — Вызываем клинику Ворринджера. Он выйдет на связь и зажжет сигнал. Приземляйтесь на изолированной территории клиники».
Сити-катастрофы не были неожиданностью. Под впечатлением успешного лечения ожогов Дрейка, Мартин Бранд послал в клинику доктора Ворринджера специалистов с заданием построить новые помещения, оборудованные под крупнейший центр космической медицины. Приземляясь, Дженкинс почти надеялся на успех.
Его тело онемело от четырех напряженных часов, проведенных у перископа, но признаки тошноты прошли. Чувство усталого умиротворения охватило его. Он старался убедить себя, что его наручный счетчик был просто не в порядке. А может быть, толстый свинцовый щит за рудной корзиной буксира защитил его тело, оставив открытой только руку с прибором.