Судьба на троих
Шрифт:
Полюбоваться зрелищем собрались все. Короля я не видел, зато несколько драконов уже кружило в воздухе над горами. Я потянул носом запахи, полюбовался солнечными бликами на снежных вершинах, глаза сразу заслезились.
Охотника оттеснили в сторону и правильно: смотреть как переламываются существа, способные это сделать, не каждому по нервам и желудку. Я ни о чём не думал. Меня ждала боль и возможная гибель, но размышлять об этом вообще не стоило.
— Начинайте! — скомандовал начальник драконьей стражи, и мы с ящеркой одновременно, как раньше говорили, ударились оземь.
Из-за
Боль ударила сразу по всем нервам, пробралась внутрь, пустила корни, в глаза словно плеснули кипятком. Я зашипел и тут же заткнулся, следовало слушать и не глушить собственными стонами звуки чужого полёта. Я сразу резко забрал вверх, чтобы оказаться выше дракона, я мог сделать это без труда, позволяли малый вес и подвижные крылья.
Вот он, развернулся и пошёл на перехват в опасной близости от скалы, не предполагал, что я с места могу взять так высоко. Я ещё видел что-то хотя и смутно, совсем пока не ослеп и решил воспользоваться преимуществом положения сразу, раньше, чем солнце прожарит веки и выест глаза.
Я упал прямо на Аелию и вцепился когтями в его загривок, успел несколько раз полоснуть его череп, прежде чем он с диким рёвом кинулся спиной на скалу, чтобы размазать меня по камню. Самому дракону такой маневр ничем не грозил, его защищала броня, а мне сломанные крылья и рёбра обещали поражение. Потому, оттолкнувшись и сделав переворот, я очутился за его спиной и ниже, едва увернулся, сжавшись в комок вместе с крыльями от бешено хлещущего хвоста, но тут же расправил их и потянулся вверх, догоняя ящерку и стремясь опять оказаться над ним.
Быстро повернуть он не мог: массивное тело не позволяло, я услышал, как чиркнула по камню чешуя, сразу определил где он и куда движется. Ещё выше. Нельзя забывать о том, что у него огонь, а у меня нет и я могу либо держаться от него в стороне, либо нападать сверху, где единственно есть шанс зацепить самому и не угодить под струю пламени.
Проклятую броню трудно пробить, пластины сделаны словно из стали, но когти вампира тоже мощное оружие. Добраться бы до горла, там чешуя тонка и мелка, но этого мне ящерка не позволит, если только я его не обману.
По голове я бил его не потому, что она — слабое место, хотел пустить ему кровь, чтобы заливала глаза, чтобы гад на своей шкуре знал, каково это сражаться вслепую, превозмогая боль.
Я услышал его совсем рядом и кинулся вниз, но чуть промахнулся. Ноги ударили не в середину спины, а скользнули по боку. Я едва успел сгруппироваться, как одно из чудовищных крыльев шарахнуло, так что отлетел как мяч, сам не понимая куда, но твёрдо зная, что надо набирать высоту.
Наверху — спасение. Пусть там самый яростный солнечный свет, но на просторе мои скорость и подвижность помогут, вытащат из беды. Внизу меня сомнут и сожгут.
Собственные крылья так яростно месили воздух, что я почти не слышал дракона, хотя он был рядом, запах до меня ещё доходил. Он затаился? Парит, поджидая, когда ослеплённая добыча
Боль утихла, в глазах слегка прояснилось, и я действительно увидел Аелию совсем рядом. Он осторожно приближался на распахнутых крыльях, подкрадывался, ловя возможность бесшумно настичь незрячего, и я метнулся в сторону, но в меня уже летели звериный рык и яростный клуб огня.
Крылья рефлекторно сложились в щит, но я опять потерял высоту, боль и слепота вернулись, я успел ещё заметить летающих в стороне драконов. Это один из них, чья чешуя отливала отчётливой зеленью, заслонил меня на секунду от разящих лучей солнца. Дани! Благословенна доброта!
Теперь я убегал от Аелии, разрывал дистанцию, работал на пределе сил. Уйти как можно выше и лишь тогда атаковать, иначе он прижмёт меня к земле, сожжёт или раздавит. Вверх, там моё спасение, месите воздух, крылья.
Я слышал за спиной тяжёлое сопение дракона, и оно удалялось, он отставал. Ещё немного, самую малость, подниматься было тяжело, и я терял скорость, но только так мог добраться до вожделенного горла. Огнём не пыхает, а запас растратил не весь, значит, он достаточно далеко. Вот сейчас!
Я буквально ввинтился в небо, забирая к невидимой синеве, а потом вновь сделал переворот. Драконы так не умеют, а вампиры — вполне. Меня отнесло как раз куда надо, и я в очередной раз рухнул на спину своего чудовища, оседлал, врезал крылом по невидимой башке, попал, вцепился одной рукой в загривок, а другой потянулся к горлу, полоснул раз другой, чувствуя, как поддаётся, раздирается живая ткань.
Дракон завалился на крыло, пытаясь меня сбросить, мощная лапа просвистела возле самого уха, но суставы огнедышащих достаточно жёстки, он не достал, а я вновь проехался когтями по его шкуре и тут почувствовал, как от очередного рывка начал сползать со скользкой брони. Я извернулся, но резкая судорога сотрясла чешую, и я скользнул вдоль плеча успев напоследок ещё что-то разодрать.
Мгновение казалось, что как осенний листик просто нырну мимо чудовищных лап, но увы, не повезло.
Звериные пальцы стиснули плечо, когти сладострастно вошли в тело. Боли я почти не почувствовал на фоне той, что уже жгла непрерывным огнём. Сейчас в меня вопьётся другая лапища, и тогда не вырвусь. Эта тварь просто раздерёт на части. Рискуя сломать самое ценное, что есть у вампира — его клыки, я впился зубами в ближайший палец.
Рот наполнился кровью, хрустнула кость, лапа чуть ослабела, и я смог выкрутиться из захвата оставив проклятым когтям часть своей плоти и одежды.
Я падал. Попытался взмахнуть крыльями, но послушалось лишь одно, меня перевернуло в воздухе. Сглотнул драконью кровь вместе с мясом и ошмётками чешуи — хоть какая-то еда. Я восстанавливался, от ярости этого порыва в голове стоял звон, но всё ещё падал, не мог удержаться на одном крыле, болтался в воздухе, как испорченная игрушка.
Рухнув в мягкую постель снега, я ощутил такое облегчение, что не сказать словами. Боль чуть стихла и дикое желание зарыться в эту спасительную массу накрыло как страх, но я пересилил себя.