Судьба семьи – судьба народа
Шрифт:
Две комнатки в коммунальной квартире в Гарднеровском переулке стали родным домом для многих молодых калмыков, учившихся в те годы в Москве. Здесь зарождавшаяся калмыцкая интеллигенция делилась своими мечтами о будущей жизни в Калмыкии, в создании которой они планировали участвовать, строила планы о дальнейших путях развития культуры и образования калмыцкого народа.
У Бембе Оконовича был бульдог по кличке Тайпи, который ждал его возвращения с работы на улице, даже если Бембе Оконович приезжал домой после полуночи. Впоследствии собака не вынесла бомбардировок и воя сирен воздушной тревоги и пала в начале Великой Отечественной войны (Манджиев, 2004).
В период работы в ТАСС Бембе Оконович дома переводил
Семья Бема Оконовича: жена Надежда Федоровна Тростянская, сын Станислав, дочь Светлана. Когда дети выросли, Станислав стал профессором Литературного института им. А. М. Горького, членом Союза писателей, членом Союза журналистов России. Дочь Светлана стала режиссером, театроведом, работала режиссером театра им. Е. Вахтангова, была замужем за знаменитым режиссером Рубеном Симоновым. Так что творческие способности Бем Оконович передал своим детям.
Когда началась война, Бем Оконович получил правительственную бронь, которая продлилась вплоть до 1945 года. Коллеги любили и уважали Бема Оконовича за интеллект, надежность, способность выполнить самое трудоёмкое дело.
Сотрудники ТАСС участвовали в судьбе Бема Джимбинова в трудные для него годы выселения калмыцкого народа. Почти в одно время несколько народов СССР были вырваны из родных мест и высланы в Сибирь, Среднюю Азию, на Север, Дальний Восток (Материалы Национального архива Республики Калмыкия, документы 1956 года).
В этот период Бем Джимбинов был переведен в Омск как специальный корреспондент ТАСС по Омску и Омской области. В Омск Бем Джимбинов выехал с семьей. В годы работы в Омском отделении ТАСС среди его коллег были известные впоследствии писатели Сергей Залыгин и Леонид Мартынов. В Омске Бем Джимбинов был недолго. Коллеги по ТАСС помогли ему вернуться в Москву.
В архиве народного поэта, писателя Республики Калмыкия Лиджи Инджиева, под названием «Фронтовой портфель» сохранились письма Бембе (Бема) Джимбинова, адресованные Лиджи Инджиеву (Инджиев, 2002). Ниже приводится текст этих писем.
Москва 15 мая 1943 года
Менд, Лиджи!
Наконец-то от тебя получил первую весточку за время войны. Бесконечно рад, что ты, мой близкий и горячо любимый друг, жив и здоров. Мы все – в Москве. Дети растут. Работаю на старом месте. Забронирован комиссией СНК Союза. Эту открытку решил написать до того, как на днях напишу, более подробное письмо, так сказать, от полноты чувств. О твоей семье выясняю. Из калмыков здесь только Килганов с семьей и Азыдов И.Ф. (учится в высшей партшколе).
Привет от Нади.
Москва 5 марта 1944 года
Дорогой друг Лиджи!
Очень рад, что ты опять дал о себе знать. Я имею в виду твою открытку, написанную на имя Федора Сергеевича [2] . А мы же с Надей от тебя до сих пор ничего не получали. Я жив и здоров, продолжаю работать на старом месте, и пока очень успешно. Надя скоро приедет в Москву, ведь она осталась там одна, «среди чужих людей», как она писала мне после случившегося
Если представится возможность, то обязательно заезжай ко мне. Очень соскучился. Пиши чаще. Я не знаю, почему ты не получаешь мои письма. Я тебе писал несколько писем и открыток, и Надя писала тебе.
2
Федор Сергеевич Тростянский – тесть Б. О. Джимбинова, отец Надежды Федоровны. Н. Ф. Джимбинова находилась в эвакуации в Башанте, у родственников мужа, и стала свидетелем выселения калмыцкого народа.
Манджиев Н. Ц. Кердата и кердатинцы. АПП «Джангар», 2004. – С. 444: «А дальше начинается самое удивительное в судьбе Бембе Оконовича Джимбинова, заслуживающее восхищения и уважения. Казалось бы, до смерти Сталина невозможно было и думать не только о какой-либо автономии калмыков, но и о возвращении народа в родные места. Тем не менее, начиная с 1948 года, Бембе Оконович Джимбинов обращается в ЦК ВКП (б) и лично к генеральному секретарю Сталину о необходимости восстановления калмыцкой автономии. Черновик одного из таких писем сохранился и находился у его сына.
1948 год был годом ужесточения режима спецпоселения ссыльных народов. Так, например, за самовольное оставление места поселения следовало наказание до 25 лет лишения свободы.
В это время корреспондент ТАСС и спецпереселенец Бембе Оконович Джимбинов сумел при содействии руководства информационного агентства приехать из Омска в Москву и встретиться с М. А. Сусловым».
М. А. Суслов помочь ему чем-либо не мог. К этому факту есть предыстория. М. А. Суслов в 1943 году возглавлял Ставропольский крайком ВКП (б). После выселения калмыков к Ставропольскому краю присоединили несколько плодородных районов Калмыкии, точнее, западные территории республики. Есть мнение, что М. А. Суслов был лично заинтересован в выселении калмыков.
Надеяться на помощь М. А. Суслова в решении вопроса восстановления калмыцкой автономии мог только Бембе Оконович Джимбинов – человек с чистыми помыслами. И его действия были первыми шагами к реабилитации калмыков. Получив отрицательный результат от предпринятых переговоров, Бембе Оконович Джимбинов объединился с Окой Ивановичем Городовиковым, который жил в Москве, не был репрессирован, дружил с С. М. Буденным, мог попасть на прием к Председателю Президиума Верховного Совета Союза ССР К. Е. Ворошилову.
Манджиев Н. Ц. Кердата и кердатинцы. АПП «Джангар», 2004. – С. 444: «Вот что писал Б. О. Джимбинов в 1948 году Сталину: «Известно, что калмыков – буддистов в СССР 200 тысяч человек, а буддистов на Востоке более 800 миллионов. Они не могут не интересоваться судьбами своих единоверцев и единокровных братьев в стране победившего социализма. Ещё на XII съезде партии Вы говорили: «Если на Украине мы совершили маленькую ошибку, это не будет так чувствительно для Востока… Стоит допустить маленькую ошибку в отношении маленькой области калмыков, которые связаны с Тибетом и Китаем, и это отзовётся гораздо хуже на нашей работе, чем ошибка в отношении Украины. Мы стоим перед перспективой мощного движения на Востоке и должны нашу работу направлять, прежде всего, по линии пробуждения Востока и не предпринимать ничего такого, что могло бы, хотя бы отдаленно, хотя бы косвенно, умалить значение каждой отдельной народности на восточных окраинах».