Судьба Темного Меча
Шрифт:
— Знаю Симкина? — Глянув на Джорама, принц удивленно приподнял бровь. — Не думаю, чтобы в мире нашелся хоть один человек, который его знает.
— Ну, Радисовик, что вы узнали?
Ночь — настоящая, а не наколдованная — опустилась на поляну. В центре поляны горел костер. Вечером на этом костре зажарили кролика, которого принц поймал в силок днем. А теперь огонь костра приятно согревал и освещал мирную лужайку посреди леса. При той магии, которой располагал и сам принц Гаральд, и его охранники, не было никакой нужды ни в силках, ни в костре. Кролик вполне мог бы поджариться сам собой. Но Гаральду хотелось немного поупражняться. Человек никогда не знает, особенно в нынешние смутные времена, когда ему придется жить без магии.
Ночью принц и кардинал отправились прогуляться среди деревьев неподалеку от лагеря. За ними обоими неусыпно следили охранники, колдуны в черных одеждах. Каталист сидел у костра и пил горячий чай, держа чашку обеими руками. Мосия лежал рядом с Сарьоном и спал, завернувшись в мягкие одеяла, которые принц Гаральд собственноручно наколдовал для своих гостей. Джорам тоже лежал возле костра, но не спал. Темные глаза юноши следили за принцем и кардиналом, его меч лежал здесь же, под рукой, чтобы легко было дотянуться. Гаральду стало интересно — неужели молодой упрямец всерьез намерен не спать всю ночь и следить за ними? Улыбнувшись, принц покачал головой. Когда-то и ему тоже было семнадцать лет. Не так уж и давно. Сейчас принцу Гаральду было двадцать восемь. И он хорошо помнил, каким был в юности.
Еще один их гость, Симкин, расстелил одеяло среди травы и цветов на некотором расстоянии от своих спутников. Облаченный в украшенную оборками и ленточками ночную рубашку и ночной колпак с кисточкой, Симкин громко храпел, но спал ли он на самом деле или только притворялся — этого не смог бы угадать никто. По крайней мере, Гаральд точно не смог бы сказать этого наверняка. Но он знал о Симкине достаточно, чтобы сказать, что Симкин — сам по себе загадка.
— Ваша светлость?
— О, прошу прощения, кардинал. Я задумался. Прошу вас, продолжайте.
— Это очень важно, ваша светлость, — сказал кардинал с легким упреком.
— Я внимательно вас слушаю, — холодно отозвался принц.
— Этот каталист, Сарьон, напрямую общался с епископом Ванье.
— Как? — Гаральд сразу встревожился.
— Через Палату Предосторожности, конечно же, хотя этот бедолага понятия не имеет, что это такое. Однако я узнал по описанию. По словам каталиста, епископ Ванье активно разрабатывает планы нашего уничтожения.
— Это не новость, — пробормотал принц, но все же нахмурился.
— Нет, милорд. Есть и кое-что новое. Оказалось, что Блалох работал как двойной агент. Да, ваше высочество, — подтвердил кардинал Радисовик в ответ на удивленный взгляд принца. — Он был агентом Ванье. Епископ направил его в поселок чародеев и дал задание подтолкнуть нас к войне. А когда мы будем зависеть от чародеев и их оружия, изготовленного с помощью Темных искусств, тогда Блалох должен был выступить и против нас, и против чародеев. Мы потерпели бы поражение и оказались в руках у наших врагов — и чародеи тоже были бы уничтожены, так сказать, заодно с нами.
— Хитрый негодяй этот Блалох! — мрачно сказал Гаральд. — Но я заметил, что вы говорите о нем в прошедшем времени.
— Он мертв, ваша светлость. Этот юноша убил его, — Радисовик показал взглядом на Джорама.
— Убил Дуук-тсарит? — недоверчиво переспросил принц.
— Он убил его своим мечом, при помощи каталиста.
— А, меч из темного камня! — Брови Гаральда разгладились, потом снова мрачно сошлись к переносице, когда принц посмотрел на Джорама. — Действительно опасный молодой человек, — заметил он и замолчал, задумавшись.
Кардинал, который шагал рядом с принцем, тоже молчал.
— Вы доверяете этому каталисту? — неожиданно спросил Гаральд.
— Да, милорд, до определенной степени, — ответил Радисовик.
— Что значит «до определенной степени»?
— Сарьон в душе ученый, ваша светлость, он — гениальный математик. Поэтому он и искусился изучением Темных искусств Техники. Но он простодушный человек. Такому самое место за надежными стенами Купели, где он мог бы всего себя посвятить книгам. Но с ним что-то произошло — что-то такое, что бросило тень на всю его жизнь.
— Что-то связанное с этим юношей?
— Да, ваша светлость.
— Симкин сказал мне вот что: Ванье послал каталиста за Джорамом, чтобы тот привел парня в Купель. — Гаральд пожал плечами. — Но... это же Симкин. Я и наполовину не верю тому, что он говорит.
— Каталист это подтверждает, ваша светлость. По его словам, епископ Ванье велел ему привести Джорама, чтобы свершить над ним правосудие.
— И вы полагаете...
— Он говорит правду, милорд, но не всю правду. На самом деле я считаю, что именно поэтому он так легко поделился этой информацией. Сарьон чрезвычайно охотно рассказывал мне о Блалохе — все, о чем я спрашивал, и даже больше. Бедняга так простодушен... Он жалко взмахивал этим перебитым крылом, словно птица, которая хочет увести врага от гнезда.
— А как он объяснил столь пристальный интерес Ванье к этому молодому человеку?
— Только той очевидной причиной, что Джорам — Мертвый, милорд, да к тому же еще и убийца. Юноша убил надсмотрщика. Если верить каталисту, у парня были на то довольно веские основания — надсмотрщик убил его мать.
— Вот как! — Гаральд помрачнел еще больше. — Епископ Ванье не стал бы лично беспокоиться из-за такого мелкого преступления. Он поручил бы разобраться кому-нибудь из Дуук-тсарит. И каталист упорно стоит на этом невероятном объяснении?
— И будет упорствовать до самой смерти, ваша светлость. Я заметил еще кое-что любопытное в отношении этого каталиста, милорд.
— И что же?
— Он утратил веру, — негромко сказал Радисовик. — Он блуждает в потемках своей души один, без направляющей руки Бога. Такой человек — если он хранит некую тайну, как этот Сарьон, — будет цепляться за свою тайну из последних сил, потому что это единственное, что у него осталось. — Кардинал передернул плечами — он немного замерз в холодном лесу. — Но я не могу судить об этом наверняка. Может быть, Дууктсарит с их специальными методами смогли бы вытянуть из него...