Судьба Темного Меча
Шрифт:
— Простите, что пришлось побеспокоить вас, отец, — извинялся Гаральд, пока они пробирались между заснеженными деревьями. — Конечно же, я мог бы попросить об этой услуге кардинала Радисовика... Но и я, и Джорам, мы оба считаем, что чем меньше людей знают об истинной природе этого меча, тем лучше.
Сарьон согласился с этим полностью.
— Кроме того... — Гаральд улыбнулся. — Хотя Радисовик в основном мыслит довольно прогрессивно и либерально — даже слишком либерально, по мнению вашего епископа, — боюсь, Темный Меч все-таки не вполне совместим с его принципами.
— Я постараюсь сделать все, чтобы помочь вам, ваша светлость, — ответил Сарьон, пряча замерзшие руки в рукава своей потрепанной рясы.
— Превосходно! — сказал Гаральд. — А мы постараемся сделать все возможное, чтобы вы не мерзли. Нам с Джорамом холод, похоже, совсем не страшен.
Принц и юноша переглянулись, и Сарьон с удивлением заметил легкую улыбку на губах и проблеск теплого чувства в темных глазах Джорама. В то же самое мгновение у Сарьона потеплело на душе, да и в целом он как будто немного согрелся.
«Ристалище» оказалось участком расчищенной, промерзшей земли посреди леса, на некотором удалении от большой поляны, где располагался лагерь. Хотя Сарьон знал, что недремлющие Дуук-тсарит наверняка таятся где-то рядом, он не увидел колдунов. Здесь, в окружении заснеженных деревьев, создавалось впечатление полного уединения. А может быть, колдунов и в самом деле здесь не было. Принц мог отослать их подальше, чтобы действительно сохранить в тайне возможности Темного Меча.
Гаральд усадил каталиста в настоящее гнездо из роскошных мягких подушек, которые сотворил магией специально для него. Он добавил бы и подогретое вино, и прочие деликатесы, которые мог бы пожелать каталист, если бы Сарьон не отказался, смущенный таким вниманием.
Сарьону нравился принц — и он ничего не мог с этим поделать. Гаральд вел себя с каталистом неизменно вежливо и уважительно, всегда заботился о том, чтобы ему было удобно, был внимателен к настроению Сарьона — и при этом ни разу не выказал пренебрежения или высокомерия. Принц относился так не только к пожилому каталисту. Он со всеми так обходился — от Симкина и Мосии до Дуук-тсарит и Джорама.
«Наверное, народ Шаракана очень любит своего принца!» — подумал каталист, глядя, как изящный, элегантный молодой человек разговаривает с неуклюжим, неуверенным в себе юношей. Гаральд внимательно выслушивал Джорама, держался с ним как с равным, но в то же время, если считал, что Джорам не прав, не стеснялся указать на это.
Джорам тоже как будто изучал Гаральда. Может быть, именно это и вызвало смятение в его душе. Сарьон знал, что Джорам с радостью отдаст все, что угодно, чтобы к нему относились с таким же уважением и любовью, как к этому молодому человеку. Может быть, юноша все-таки начал понимать, что для того, чтобы получить любовь и уважение, нужно самому любить и уважать других.
Джорам и принц заняли свои места в центре ристалища, но не сразу встали в боевые стойки.
— Дай мне на минутку твой меч, — попросил Гаралъд.
Глаза Джорама сверкнули, брови сошлись над переносицей, он замер в нерешительности. Сарьон покачал головой. «Что ж, не стоило надеяться на чудо», — сказал он сам себе. Гаральд смотрел на меч и как будто ничего не заметил, просто терпеливо ждал.
Наконец Джорам повернул Темный Меч рукоятью вперед и подал принцу, сопроводив это не очень-то любезным:
— Бери.
Гаральд постарался сохранить невозмутимое выражение лица и сделал вид, что не заметил грубого замечания. Он взял меч Джорама и стал внимательно разглядывать его.
— Последние несколько дней мы упражнялись только в фехтовальной технике, — сказал принц. — Но все равно я постоянно чувствовал, как Темный Меч вытягивает из меня магию, так что к концу дня я ощущал слабость во всем теле. Однако меч никак не воздействовал на меня, когда мы были, например, в лагере. Там я вообще его не замечал.
— Я думаю, это действие — вытягивание Жизненной силы — проявляется, только когда меч в руках и готов к бою, — сказал Джорам. Он позабыл обо всем, заинтересованный темой разговора. — Я заметил то же самое, когда сражался с колдуном. Когда Блалох в первый раз пришел в кузницу, меч никак не отреагировал на него. Но когда он на меня напал, я поднял меч, чтобы защититься, и почувствовал, что оружие тоже сражается, по-своему.
— Кажется, я понимаю, — задумчиво пробормотал Гаральд. — Наверное, это оружие реагирует на какую-то энергию, исходящую от тебя, — гнев, страх, сильный всплеск чувств, вызванный битвой. Вот, возьми мой меч. — Принц небрежным жестом отстегнул свои ножны и протянул Джораму прекрасное сияющее оружие. — Давай, попробуй. Ты сможешь с ним управиться. То, что ты — Мертвый, не имеет никакого значения. Магические свойства меча активируются по команде. — Принц встал в боевую стойку и неловко поднял Темный Меч. — Жаль, что никто не научил тебя ковать мечи, — пробормотал он. — Этот меч получился таким неуклюжим, им неудобно действовать. Но сейчас это не важно. Скажи: «Ястреб, в атаку!» — и нападай на меня.
Любовно обхватив искусно сделанную рукоять меча принца, Джорам повернулся к Гаральду и поднял оружие.
— Ястреб, в атаку, — сказал он и пошел в наступление.
Гаральд поднял Темный Меч, защищаясь, но быстрый как молния его собственный меч пробил защиту и ранил его в плечо.
— Мой бог! — Увидев кровь на руке Гаральда, Джорам выронил меч. — Клянусь, я не хотел! С тобой все в порядке?
Сарьон вскочил на ноги.
— Я сам виноват, — мрачно сказал Гаральд, зажимая рану рукой. — Ерунда. Всего лишь царапина, как говорят актеры на сцене, перед тем как падают замертво. Я пошутил, отец. Это и в самом деле только царапина. — Принц показал рану каталисту, и Сарьон вздохнул с облегчением, заметив, что клинок только немного прорезал кожу. Он смог остановить кровотечение и исцелить эту рану самым легким заклинанием, после чего тренировка продолжилась.
«По крайней мере, теперь я точно знаю, что Дуук-тсарит поблизости нет, — мрачно подумал каталист. — Иначе Джорама уже разорвали бы на тысячи кусков». Сарьон был безмерно рад услышать искреннюю тревогу и сожаление в голосе Джорама — хотя теперь, глядя на холодное и непроницаемое лицо юноши, каталист почти поверил, что это ему только показалось.
— Это все моя собственная глупость, — сказал раздосадованный Гаральд. — Я едва не погиб от своего же собственного меча! — Он посмотрел на Темный Меч, качнул им и спросил: — Почему же ты не сработал?