Судьба знает твое имя
Шрифт:
— Алек…сынок, прости… — женщина уже не скрывая рыдала в голос, закрыв лицо руками.
— Простить? Ты хоть представляешь, через что мне пришлось пройти? Что вынести? Какого это — расти в детдоме и быть изгоем? Ты можешь представить, как это тяжело в нашем мире постоянно скрывать татуировки?
Они всё кричали, нападая и надрывая глотки.
Ложь. Все прогнило во лжи. Именно в этот момент во мне что-то умерло. Что-то очень важное.
— Пошел вон из моего дома.
Я не верила своим ушам. Мой добрый, строгий и рассудительный отец, только
Парень не шевельнулся, молча сверля взглядом родителя. Назревала еще одна драка, я кожей чувствовала, как сзади в очередной раз напрягся куратор, готовый последовать указаниям отца. Видела, как сжались кулаки родителя, готовые наносить удары по телу собственного сына, и как молча отвернулась мать.
Преодолев расстояние быстрее чем тренер, я схватила парня за руку и дернув его со всей силы, завела за спину.
— Ари, какого черта?! — тут же взревел отец.
— Слушай меня внимательно, подонок, — зло процедила я, еле сдерживая рвущуюся наружу силу — он остается здесь, рядом со мной, а после отправляется вслед за мной в академию.
— Да, как ты смеешь! — взвизгнула мать — Ты ничего не понимаешь, глупая девчонка! Он…
— Мне плевать, я увидела достаточно, что бы осудить ваши поступки.
— Ты не посмеешь… — прошипел отец, и дал знак наставнику, прекрасно осознавая, что в одиночку со мной не справится.
А вот нечего было наставника мне нанимать. Сам то он уже растерял навык ближнего боя, сколько он провел на земле? Десять лет — двадцать?
— Посмею. А в случае вашего отказа, я заявлю об отречении. И пусть я формально вновь окажусь без покровительства, но лучше я выйду замуж, чем буду жить с такой семьей.
Оба родителя молчали. Отец был в не себе от еле сдерживаемой ярости, а мать находилась в полном удивлении.
Да мама, твоя дочь далеко не дура, я прилежно учила законы этого мира. Кто же мог знать, что они пригодятся мне в такой ситуации.
Наше время
— Вы, охламоны, совсем охамели, а? — обманчиво спокойным голосом вопрошал мэтр Град. — Четыре минуты. Четыре гребанных минуты, вы салаги не смогли выстоять против девушки, которая отсутствовала полгода.
В этом мире оставались неизменными две вещи: промозглый дождь на полигоне и голодные ненавидящие взгляды мокрых студентов, направленные в мою сторону.
Ненависть, презрение, отрицание и страх витали в воздухе, буквально ментально давя на все твое существо. Но если адепты хотели задавить меня морально — то надо признать, что получалось у них плохо.
Наверняка, после пары меня планировали тихо-мирно прикопать в раздевалке или же по пути в корпус, возле буйно цветущих фиолетовых кустарников, но в планы кровавой молодежи внезапно вмешался куратор.
Я заметила его давно. Изучающий, пронизывающий взгляд, который охватывал и воспламенял все мое тело, опасный взгляд. Он опасный, а я чертова трусиха.
— Адептка Ариса, после тренировки, мы с ректором ожидаем вас у него в кабинете.
Благодаря фамильяру — я могла многое. Благодаря острому слуху можно было узнать довольно-таки интересные вещи.
Например, я знаю, что, как только Целестин нашел меня взглядом, его сердцебиение ускорилось. А перед тем, как прервать занятие голос надломился, будто он хотел сказать что-то совсем другое.
Но неважно, все было не важно, невозможно и неисполнимо. Для меня. А все дело в том, что я банально боюсь отношений.
Я предприняла попытку избежать этой встречи, но она была задавлена на корню не принимающим возражений тоном:
— Все ваши занятия на сегодня отменены.
Нужно ли говорить, что к концу занятия меня хотели убить намного больше? Нужно что-то делать с моим положением в группе, а то и правда устроят мне темную.
— Не устроят, — пророкотал чужой голос в моей голове.
— Думаешь?
— Уверен, побояться. А вот сделать га-аадость могут… — с некоторой ленцой протянул явно жрущий заяц.
— И ничего я не жру! — обиделся рогатик — И перестань меня так называть!
— Ладно-ладно. Ты мне лучше скажи, мне нужно сообщать ректору о новой способности?
— Все-таки хочешь на опыты?
Дома во время тренировок, у нас с рогатиком неожиданно открылась еще одна способность, что было просто невероятным чудом для этого мира, где две способности уже считались везением.
Вздохнув, я поплелась в комнату, с некоторого времени предпочитая избегать раздевалки. Все дело было в том, что мне упорно не хотелось видеть близняшек. Мы дружили с детства, и мечтали о том, как в будущем будем дружить семьями. Надо же было самым банальным образом похерить дружбу. Во всем виноваты мужчины, ага, по любому, и вообще, ничуточки не виноваты тараканы в женской голове.
Кабинет ректора встретил меня тишиной и двумя переглядывающимися, перемигивающимися заговорщиками.
Тишина оглушала, а их взгляды начинали меня бесить, интриганы хреновы. Сами ведь позвали, а теперь молчат, смотрят, выжидают.
Все это время я упорно делала вид, что изучаю ректорский кабинет. Уже в третий раз, когда мне наконец надоело, а пятая точка казалось бы подстроилась под форму жесткого кресла, я не вытерпела и трагично вздохнула.
— В чем дело сьера?
Я знала зачем меня позвали, все было просто как дважды два, но я решила играть по их правилам. Наглой и самодовольной я тоже умела быть. Имею право, в конце концов, иномирянка я или нет?!
— Странно все это, — начала я, заходя из далека.
— Что именно? — благосклонно спросил ректор, охотно вступая в игру.
— Да вот понять все пытаюсь, какое я имею отношение к вашему загадочному пророчеству, а самое главное, почему вы мне можете о нем рассказать, а король и родители явно против такого поворота событий… — задумчиво протянула я, с огорчением отмечая, что на лице сидящих передо мной мужчин ни один мускул не дрогнул.
— А мы расскажем? — спросил Целестин, изучая меня снисходительно ленивым взглядом, я бы даже сказала безразличным, стало обидно.