Судьбе вопреки
Шрифт:
И тут пристав постучал молотком.
— Суд по делам семьи штата Коннектикут начинает свою работу. Председательствует достопочтенная Марта Ди Портер. Пожалуйста, садитесь.
Судья лет пятидесяти, высокая и стройная, с посеребренными сединой каштановыми волосами и легким загаром на лице, окинула зал заседаний темными глазами, которые, вероятно, видели намного больше страданий, чем выпадает на долю обычного человека.
— Судья Портер — женщина? — услышал Лайам шепот Бей.
— Это замечательно, — прошептала ей в ответ Тара.
— Заслушивание прений сторон в деле
— Извините меня, — перебила его Линдси Уиншип, поднимаясь со своего места. — Ваша честь, если позволите, я бы хотела обратиться к делу неотложной срочности.
— Хорошо, мисс Уиншип… Вы адвокат защиты?
— Да, ваша честь. До этого момента я представляла в вышеупомянутом деле Лили Мэлоун и несовершеннолетнего ребенка Роуз Мэлоун. Однако я должна сделать самоотвод по причине конфликта интересов.
Лили коротко вскрикнула, словно раненое животное.
На другом конце зала сидел Эдвард, внимательно и настороженно наблюдая за происходящим. Его адвокат шептал ему на ухо, объясняя, что происходит, и на лице Эдварда стала расползаться медленная улыбка — она появилась только на поверхности, не затронув его души, как будто у него ее не было вовсе. Лайам видел, что Эдвард реагировал лишь на звук боли, и почувствовал к нему отвращение.
Лицо Лили было похоже на трагическую маску, когда Линдси разложила свои бумаги и повернулась к судье.
Нагнувшись, она положила руку Лили на плечо и что-то прошептала ей на ухо.
— Ваша честь, — вступил адвокат Эдварда, — это в высшей степени не соответствует правилам, и я возражаю. Оставить мисс Мэлоун без адвоката в данный момент неприемлемо. Мой клиент ждал девять лет, чтобы встретиться со своей дочерью.
Ребекка, адвокат Джуди, хмыкнула, а потом вдруг громко рассмеялась.
— Судья Портер, — сказала Линдси Уиншип. — Я хочу представить вам эти письменные показания, данные под присягой, и распоряжение суда в поддержку моей новой клиентки. Как видите, по этому делу уже было вынесено судебное решение с довольно серьезной проблемой с точки зрения правовых норм. Можно мне подойти?
— Да, — разрешила судья, и Линдси вышла вперед, чтобы положить один документ на стол секретаря, а другой — на стол истца, прямо перед Эдвардом.
Наблюдая за всем из второго ряда, Лайам видел, как побледнел Эдвард. Его лицо стало серо-белым, словно брюхо акулы. Адвокат пытался взять у него из рук этот документ, но Эдвард явно не хотел его показывать. И как только старый адвокат наконец смог вырвать у него документ, его лицо тоже приобрело свинцовый оттенок.
— Как видите, ваша честь, — сказала Линдси, после того как секретарь, занеся документ в свой журнал, передал его судье, — мистер Хантер уже имеет серьезные проблемы с выплатой алиментов на ребенка.
— Ваша честь, — воскликнул адвокат Эдварда громовым голосом, — это судебное решение было вынесено много лет назад. Оно было вынесено по отношению несовершеннолетнего ребенка, который не только не является предметом рассмотрения на этом заседании, но уже и совершеннолетний!
— Мне двадцать один год, — произнесла Ребекка,
— Ваша честь! — протестующе воскликнул старый ссутулившийся адвокат, а Эдвард сполз пониже на своем стуле и начал искать глазами выход из зала.
— Суд вынес решение, по которому он должен был платить алименты на ребенка, — продолжала Ребекка, — начиная со дня моего рождения, когда моя мать еще лежала в больнице. Однажды моя мать, когда еще была беременной, зашла к своей сестре — они договорились шить занавески для детской, а он подумал, что у нее роман на стороне, и избил ее так сильно, что у нее начались преждевременные роды.
Лайам видел, как Лили открыла рот от удивления, а ее глаза наполнились слезами. Они оба вспомнили тот день, когда родилась Роуз и как страдала Лили.
— Ему не повезло, — усмехнулась Ребекка, — что я родилась на три месяца раньше: придется платить и за эти три месяца.
— Ваша честь, — произнесла Линдси, — мистер Хантер по решению суда должен был выплачивать две тысячи долларов ежемесячно в качестве алиментов в пользу своей дочери. До настоящего момента он ни разу добровольно не заплатил ни цента. Мисс Хотон некоторое время получала его зарплату, но девять лет назад, когда он уехал, потеряла его из виду.
— Мистер Хантер, это очень большая сумма алиментов, — констатировала судья Портер.
— Ваша честь, в том решении суда говорится, что выплата алиментов прекращается, когда ребенок заканчивает учиться. — Адвокат Эдварда явно был растерян. — В двадцать один год эта юная леди уже наверняка окончила колледж, поэтому я приношу…
— Я учусь на юридическом факультете, — сказала Ребекка. — Он никогда не хотел меня видеть, поэтому не знает этого. Но я так долго помогала своей матери подавать всевозможные юридические иски против него…
Лайам широко улыбнулся молодой женщине — энергичной, умной, блестящей, смело смотрящей на судью и на своего отца. Она была стройной и высокой, с темными волосами — как у Лили, Марисы и ее матери.
— И я хочу стать юристом по делам семьи, — четко произнесла Ребекка, глядя прямо в глаза Эдварду. — Хочу заняться адвокатской практикой, чтобы защищать женщин, которых оскорбляют мужчины типа моего отца.
Суд взорвался аплодисментами. Лайам оглянулся и увидел, что Мариса, Сэм, Тара, Джо, Бей, Дэнни, Патрик, репортеры и люди на балконе тоже аплодируют. Его глаза встретились с глазами Лили, которая сидела за столом ответчика, и он увидел, что она хлопает громче всех. Судья позволила аплодисментам продолжаться еще несколько секунд, а затем стукнула молотком.
Эдвард и его адвокат, склонив головы друг к другу, о чем-то совещались. Судья бесстрастно смотрела на них, ожидая, что они скажут в ответ.
— Ваша честь, — начала Линдси, — мистер Хантер не выполнил обязательства по отношению к одной дочери… И я заявляю, что причины, побуждающие его забрать Роуз, являются фальшивкой, что подтверждается его уже доказанными преступлениями по отношению к его бывшим женам. А теперь, если он хочет платить алименты на Роуз…
— Мы отказываемся от нашего ходатайства! — поспешно воскликнул адвокат Эдварда.