Судный день оказался не судным
Шрифт:
– Как я рад вас слышать. Ваш голос как гром среди ясного неба. Меня зовут Арлен, и думаю, минут через 40 я буду у вас.
– Ты кто такой?
– Я человек, которого прокляли, и отворотили от меня девушку, которая должна была стать моей женой. Мне нужна ваша помощь.
– Я все равно вас сегодня не приму. У меня весь день расписан по секундам. Я смогу вас принять – ведунья начала листать свою книгу записи посетителей, - смогу принять только 23 сентября.
– Я могу не дожить до этой даты. Все очень серьезно. Может у вас найдется минутка, помочь мне. Я заплачу в двойне. – Арлен надеялся, что ведунья согласится, на такое щедрое предложение, но в ответ была тишина.
– В тройне я предлагать не буду, так как это будет равносильно доведению до самоубийства.
– Хорошо. – Сказала ведунья, после нескольких секунд раздумий, тяжело вздохнув. – Я работаю до четырех, так что жду тебя к этому времени. Опоздаешь, придешь 3 сентября в 14.00.
– Можно еще один вопрос?
– Какой еще вопрос?
– Случайно, это не вы сделали отворотное зелье, которое заставило Диану, против ее воли разлюбить меня.
– Не знаю. Может и я. В четыре придешь, тогда и выясним.
– Хорошо. До свиданья.
После этого короткого разговора ему стало легче на душе, даже начало казаться, что сила проклятья приостановилась. Но это было обманчивым впечатлением, даже пагубным. Все самое интересное было только впереди.
После разговора с ведуньей, он взглянул на часы. Было 10.00. Почесав голову, он задумался, и, осмотревшись по сторонам, решил занять себя чем-либо. На квартиру, где все напоминало о Диане, идти не хотелось, поэтому решил просто гулять по городу. Так он надеялся меньше думать о потере Дианы. Выйдя из машины, он направился на центральную площадь города, где всегда есть чем заняться.
Глава 4. Полицейский участок.
Дорога на площадь, как вы уже поняли, проходила через полицейский участок. Здесь и произошло одно из страшнейших несчастий Арлена, в которое невозможно поверить на трезвую голову.
Проходя мимо полицейского участка, окна которого зеркальные, можно видеть свое отражение, но немного искаженное. Словно находишься в комнате кривых зеркал.
Арлен почти прошел эти окна, но громкий смех полицейских, выходивших из участка на перекур, привлек его внимание. Обернувшись, он невольно увидел свое отражение и замер, не поверив своим глазам.
В окне он видел не себя, а араба, лет за сорок, худощавого, с длиннющей густой бородой, смуглой кожей, в национальной одежде, повторяющего его движения, и с пустым рюкзаком на плечах. Арлен взял себя в руки и убедил, что это проклятие, и что оно крепчает, раз заставляет видеть то, чего нет, и быть не может, создавая иллюзии восприятия окружающего мира. Махнув рукой, Арлен ухмыляясь, произнес - Меня не так просто сломить - и пошел дальше.
Полицейские, вышедшие из участка, видели, как араб, то есть Арлен, смотрит в окно, словно в зеркало, но это не насторожило их. Мало ли по какому поводу араб остановился возле окна полицейского участка. Внешний вид не пугал их, а потому не был опасностью и для Арлена. А вот произнесенная им фраза, уходя, нависла, дамокловым мечем.
Дело в том, что это фраза в оригинале звучала как «меня не так просто сломить», но для полицейских она звучала по-арабски «пора взорвать эту бомбу», и единственным, что они поняли, было слово бомба. Улыбка, игравшая на их лицах, стерлась с гиперзвуковой скоростью, лица покраснели от волнения, а уши опухли от напряжения. Сигареты повисли во ртах, так как их руки тут же потянулись к кобуре за пистолетом. Капитан за эти несколько секунд даже поклялся, что если выживет, перестанет пить, курить, и даже жене изменять. Младший лейтенант, мальчик молодой, услышав слово «бомба, потерялся во времени и пространстве, но пистолет также навел на Арлена.
– Стой! Стрелять буду! – Прокричал капитан, держа Арлена на мушке. А у самого поджилки тряслись, и сердце готово было выпрыгнуть из груди. Он еще ни разу за десять лет службы, не наводил табельное оружие на человека. Младший лейтенант тоже был «первопроходцем», как и капитан.
Арлен быстро развернулся, и, увидев, направленные на себя «стволы», поднял руки. В то время как младший лейтенант медленно пошел вперед, приближаясь к Арлену, капитан сделал несколько шагов назад. Не увидев рядом с собой капитана, лейтенант резко оглянулся назад, и понял, что совершил грубейшую ошибку. Он медленно стал идти назад, все время, оборачиваясь, чтобы не столкнуться с капитаном, пока не поравнялся с ним.
В этот момент из участка вышел еще один полицейский, дежурный, чтобы выяснить, почему капитан и младший лейтенант навели на араба пистолет. Хотя где-то глубоко в подсознании, понимал, что он может оказаться террористом. Но преждевременно паниковать не хотел, чтобы не оказаться посмешищем.
– Зачем ты вышел? – процедил негромко капитан сквозь зубы, находясь в ярости. – Я сам хотел предупредить всех, что «смертник» хочет взорвать наш участок. Возможно, это спасло бы мне жизнь. – Последнюю мысль, прозвучавшую в его голове, он не озвучил.
– Так это настоящий «камикадзе»? – Удивленно и одновременно испуганно переспросил полушепотом третий полицейский.
– Да – ответил вяло и безжизненно младший лейтенант. Смотря на него, казалось, что он только что вышел из парилки, в которой находился в полицейской форме и сейчас потеряет сознание.
Их коллега, захваченный паническим страхом, начал кричать: «Спасайся, кто может. Наш участок хотят взорвать террористы». Это слышал даже Арлен, продолжая стоять с поднятыми руками. После этих слов, в полицейском участке начался апокалипсис, хаос, но он опустел за считанные секунды. Данный рекорд по скорости эвакуации вряд ли когда-нибудь будет побит.