Судный день в Англии

Восточный Берлин. 10 июня. 4.32 утра.

Со стороны площади Ленина появился молочный фургон и остановился недалеко от здания Представительства советской стратегической разведки. Из машины вылез Киз и направился вверх по улице. В правой руке он нес металлическую сетку с молочными бутылками, левой тянул за собой пластиковый шланг, неслышно раскручивавшийся из-под фургона.

Насвистывая мотив популярного шлягера «Гнездо ореховки», Киз со звоном поставил три бутылки молока на ступени возле обитой железом двери. Затем, опустив на землю сетку с остальными бутылками, он просунул конец шланга в отверстие почтового ящика и проталкивал его внутрь до тех пор, пока около пяти футов пластика не исчезло в темноте спавшего дома.

Киз вернулся к фургону и кивнул человеку за рулем.

— Можно наполнять.

Шофер нажал какую-то кнопку на приборной доске, и в ту же секунду шланг вздрогнул, словно огромный удав, и шестьдесят пять галлонов высокооктанового бензина устремились под напором в помещение Представительства. Через некоторое время шипение в шланге прекратилось.

— Готово, — сказал водитель.

Киз посмотрел на светящийся циферблат наручных часов и поднял взгляд к розовеющему небу.

— Ты уверен, что получится?

Его помощник кивнул.

— Вчера наш человек все проверил. Должно сработать на все сто, когда пары бензина заполнят все помещение.

Киз еще раз взглянул на часы и, взяв в руки портативный передатчик, сказал:

— Поехали. Удачи нам.

После нажатия еще одной кнопки пластиковая трубка бесшумно исчезла под корпусом фургона. Водитель осторожно отъехал на обочину и остановился.

Киз обошел фургон и скрылся в стоящей прямо за ним телефонной кабине. Номер он помнил, как свое имя. Всего пять цифр. Быстро набрав четыре цифры, он начал набор последней, семерки.

— Семь, семнадцать, двадцать семь, отдохнем на небе все, — пробормотал Киз, вытирая лоб.

Через несколько секунд послышался телефонный звонок в холле дома напротив. Контакты звонка замкнулись, и произошло нечто ошеломляющее. Сначала раздался какой-то сухой треск, похожий на раскаты грома во время грозы, а через несколько мгновений фасад дома номер девятнадцать на площади Ленина исчез за стеной оранжевого пламени.

Киз распахнул дверь телефонной кабины и, поднеся к губам передатчик, прокричал:

— Эй, восемь-пять, беги!

Послышался звон разбиваемого стекла, и из окна на третьем этаже вылез человек.

— Быстрее, шеф, — крикнул Киз водителю. Фургон мгновенно пересек улицу и затормозил возле дома. Шофер нажал очередную кнопку, и над крышей фургона начала подниматься пожарная лестница. Киз вновь поднес к губам передатчик.

— Давай! — прокричал он. И как только человек выпрыгнул из окна, Киз перебежал улицу и, быстро забравшись в кабину фургона, скомандовал: — Поехали!

Машина резко тронулась с места. Дверь Представительства разведки, оставшегося позади них, внезапно распахнулась, и на пороге в снопе огня появились две человеческие фигуры. Выбежав на улицу, они тщетно пытались сбить охватившее их пламя.

— Постой! — закричал Киз и, выскочив на ходу из фургона, помчался в направлении горящих фигур, на бегу скидывая форменную куртку молочника. Одного из них он резко ударил по голове, на второго человека, охваченного огнем, набросил куртку. Погасив на нем пламя, Киз втащил полуживого русского в фургон и бросил его внутрь, словно тряпичную куклу.

— Гони изо всех сил! — приказал он водителю.

Тот не заставил просить себя дважды, рванул с места и помчался по улице. Свернув за угол, молочный фургон выскочил на шоссе и, вырулив на боковую улицу, влетел в тупик.

Были включены лишь габаритные огни, но и они хорошо освещали высокую стену складского строения, маячившего впереди. Фургон несся на стену со скоростью семьдесят миль в час.

Зная, что должно произойти, Киз машинально сжался, обхватив руками голову. С хлестким ударом тяжелая маскировочная резина, раздавшись в стороны, пропустила фургон внутрь огромного помещения, бывшего, по-видимому, красильным цехом.

Киз выскочил из машины. «Стена» с негромким стуком закрылась. Со стороны площади Ленина донесся вой сирены, чуть позже к нему присоединились еще несколько. Зазвонил колокол, но звук, благодаря резиновой «стене», казался приглушенным.

— Шевелись, — заторопился Киз.

Водитель опустил вниз пожарную лестницу, и вместе с Кизом они сняли с нее агента-каскадера.

— Посмотри только, что эти негодяи с ним сделали, — произнес водитель и, не в силах удержаться от подступившей к горлу тошноты, прижал ладони ко рту и привалился к стенке фургона.

— Все же он жив, — заметил Киз, — хотя и без сознания. Давай быстрее тащи цилиндр.

Киз поднял бесчувственного человека, запихнул его а стальную капсулу, поддерживаемую водителем, и взялся за водонепроницаемую крышку.

В кабине фургона послышалось жужжание. Водитель влез в кабину, включил рацию и, приняв сообщение, сказал:

— Для тебя, Юникорн Ред [1] . Запрос из Англии. Срочно.

Киз не раздумывал. Вытащив английского агента из цилиндра, он влез в него сам. Юникорн Ред. Все шло отлично.

— Закроешь крышку, — приказал Киз, — и мотай. Уберешь русского, вместе с ним нашего человека. Позаботься о своей безопасности.

Водитель ушел и через некоторое время издали послышались два коротких выстрела. Затем он вернулся к цилиндру, накрыл его водонепроницаемой крышкой и тщательно завинтил. Подтащил цилиндр к наклонному желобу и скатил его вниз. Увидел, как тот упал в воду и скрылся из глаз, увлекаемый подземным потоком, который, если кто-нибудь не изменит его русло, благополучно донесет Киза через русский сектор в Западный Берлин. Ну, а потом в Англию. Если, конечно, Англия все еще на прежнем месте. Юникорн Ред. Служивший в эпоху испанской Армады. Во время Трафальгара. В 1914-м. Затем в 1939-м. И последний раз — несколько минут назад. Юникорн Ред по имени Киз. Юникорн Ред…