Судный день
Шрифт:
Она умерла не как девочка. Не тихо и спокойно. Она умерла во время очередного приступа конвульсий. Ее тело внезапно застыло, мышцы расслабились. Она лежала жалкая и неловкая, словно поваленная причудливая авангардистская скульптура.
Я смотрел на ее лицо, вспоминая, как она улыбалась, как ее глаза светились радостью и любовью. То, другое выражение, которое теперь на нем застыло, не могло, не должно было принадлежать человеку.
Я видел слишком много. Даже если бы я и не был очень слаб после перенесенной операции, я, как мне казалось, перенес за это утро больше, нежели может выдержать человек, не сойдя при этом с ума. Все
Но мне было не суждено получить этот дар. Я провалялся без сознания всего каких-то девять или десять часов. А придя в себя, первым делом почувствовал жуткий холод и боль в животе, там, где после операции остался шрам. Я открыл глаза. Солнце клонилось к горизонту, и по всему парку лежали причудливые тени.
Я слышал чьи-то голоса. На какой-то сладостный миг я был уверен, что только что проснулся после страшного и удивительного сна, и что мир по-прежнему цел и невредим. Но потом я увидел Джустину, и кошмар превратился в реальность.
И тем не менее я все еще слышал голоса. Я сел… слишком внезапно, и боль заплясала у меня в животе и в груди… Я подумал даже, что сейчас снова потеряю сознание. Но потом она стихла, и я заметил неподалеку джип. Около него стоял солдат. Он, похоже, считал трупы. Мы заметили друг друга практически одновременно. Голоса, которые я слышал, доносились из работавшего в джипе радио.
Я встал и нетвердой походкой двинулся к машине. Солдат глядел на меня, как на привидение.
– Боже праведный! Ты выжил!
– Выжил, но что это было? – хрипло спросил я. – Я выжил, но предпочел бы умереть…
– Со временем ты, вероятно, будешь думать иначе, – он, похоже, хотел меня утешить.
– Думаешь? Моя жена умерла у меня на глазах.
– Правда?.. Знаешь, что я тебе скажу, приятель, у меня самого в Лондоне жена и пара ребятишек, и я даже не хочу о них думать… Атомная бомба, около полудня… понимаешь?
Я тупо оглядел заваленный трупами парк.
– Как… как это могло случиться?
– Диверсия. Сразу в тридцати городах, или около того. Какие-то мерзавцы распылили тут эту дрянь.
– Какую дрянь?
– Микробы. Биологическое оружие, – он криво усмехнулся. – Эти несчастные стали жертвами модифицированного ботулизма… В разных местах они использовали разные виды инфекций…
Я глядел на него, пытаясь понять, что к чему.
– Значит, началась война? – спросил я наконец.
– Ты долго спал, старина, – он громко и горько рассмеялся. – Война уже практически закончилась. Как только мы поняли, что стали объектом нападения, мы сами перешли в атаку… жахнули по ним всем, чем только возможно: каждая чертова боеголовка пошла в дело… Сейчас и мы, и они считаем потери. Самая короткая война в истории человечества. Вот, послушай, – он повернулся к джипу и включил радио погромче.
“…сообщения радарной сети свидетельствуют, что за последние два часа противник не выпустил ни одной ракеты. Предполагается, что вражеская территория пострадала не меньше нашей, а использование нашими ракетными силами химического оружия и массированные ядерные бомбардировки, похоже, полностью нейтрализовали наступательный потенциал противника. Следует, однако, отметить, что и в будущем можно ожидать
Солдат выключил радиоприемник. Внезапно я заметил, что дуло его автомата нацелено мне прямо в грудь.
– Умучился я, подсчитывая этих покойников, – извинился солдат. – У тебя есть документы? Приказано проверять всех оставшихся в живых.
– Что за бред! Я что, похож на диверсанта?
– А кто похож? – равнодушно спросил он. – Ну, так как насчет документов?
Увидев, что его палец лег на спусковой крючок, я начал судорожно рыться в карманах.
– Справка из больницы и водительские права. Пойдет?
– Кинь их на траву и сделай два шага назад.
Он посмотрел мои документы, и они его, похоже, удовлетворили.
– Держи, старина, – сказал он, протягивая их назад. – Что ты собираешься теперь делать?
– Я еще не думал…
– Если бы не эта форма, – мечтательно сказал он, – я знаю, что бы я делал… Я нашел бы большую надежную машину, под завязку загрузил ее жратвой и одёжей и подался бы подальше от этих мест.
– Но куда?
– Туда, где никого нет, – и он обвел рукой горы валявшихся повсюду мертвых тел. – Когда они начнут портиться, тут без противогаза и огнемета не обойдешься. В сравнении с этим старушка чума – просто ветрянка в детской. И все города такие же, как и этот. Валить отсюда подальше… вот что я бы сделал на твоем месте.
Пару секунд я подумал над его предложением.
– Ты поможешь мне похоронить жену? Боюсь, одному мне это не под силу.
В ответ он мрачно засмеялся.
– Ты что, чокнулся? Сорок пять миллионов погибших, бог знает, сколько еще на подходе… а он хочет похоронить жену! Беги отсюда, пока это еще возможно. Если кто-то из моих отцов-командиров тебя заприметит, бьюсь об заклад, ты мигом добровольцем вступишь в армию… У нас не хватает сил, вот так-то.
Я глядел на него и не мог решить, как быть. События развивались куда быстрее, чем мой усталый мозг успевал их осознать. Теперь я жил в эпоху, когда выжить значило совершить весьма подозрительный поступок. Меньше, чем за день, человеческая цивилизация скатилась в варварство. Кто не с нами, тот против нас…
Сделав несколько шагов, я остановился и повернулся к солдату.
– Как, ты сказал, назывался тот микроб?
– Какой-то там возбудитель ботулизма, приятель. Классная штука, правда? Уж если у тебя даже на нее иммунитет… Но лучше не испытывать судьбу.
Я поблагодарил его и пошел к выходу из парка, стараясь не смотреть на лежащие повсюду тела.
Я не знал, куда направлялся. Я просто шел и шел. Улицы города тоже были усеяны трупами. В сумерках сентябрьского вечера тела не казались какими-то особенно ужасными. Временами мне даже удавалось поверить, что все эти люди просто-напросто спят после всеобщего буйного праздника.