Сухой закон для Диониса
Шрифт:
– Нет, Яна, у меня хорошие зубы. Не дождешься!
– Это потому, что они у тебя вставные, товарищ майор! Ведь вас же учат ловить пули зубами!
Виталий Николаевич от удивления даже привстал с кресла.
– Да шучу я… шучу…
– Шутница… – Лебедев вытер пот со лба.
В это время в кабинет впорхнула Вика с подносом.
– Кофе, сахар, молоко, шоколадные конфеты, на любой вкус, угощайтесь, пожалуйста. Я могу помешать вам, – промурлыкала она.
– Чем помешать? – не понял Виталий Николаевич.
– Ложечкой, конечно! – кокетливо улыбнулась Вика.
– А… – покраснел следователь. – Нет, я сам.
– Как скажете. А вы не хотите снять плащ?
– Нет, а зачем? – поежился следователь.
– Возможно, он мешает…
– А я вам не мешаю? – искренне поинтересовалась Цветкова. – А то, может, я пойду?
– Нет, я к тебе! – Лебедев даже испугался, что Яна оставит его с Викторией наедине.
– Но если что… – напомнила секретарша, лаская майора полиции взглядом.
– Мы тебя позовем, – заверила ее Яна.
Вика, тяжело вздохнув, закрыла за собой дверь.
Виталий Николаевич посмотрел на Яну, словно извиняясь.
– Ты же знаешь, что я в вынужденном отпуске… – начал он.
– Конечно! Как такое забыть! – тряхнула конским хвостом Яна, вспоминая бессонную ночь в больнице, куда Виталий Николаевич поступил с огнестрельным и ножевым ранениями. Его прооперировали, потом он долго лежал в реанимации.
– Да ладно! Какое там ранение! – махнул майор рукой. – Так… вскользь прошло.
– Как же! – округлила глаза Цветкова. – Про тебя даже в новостях говорили. Русский Рембо! Сражался в одиночку с целой бандой!
– С тремя негодяями! – поправил Виталий Николаевич.
– Три человека против одного! – горячилась Цветкова. – Просто супермен! Откуда только что и взялось?! – Она окинула взглядом вроде как не очень мощную, совсем не атлетическую фигуру следователя. И ее взгляд очень отличался от взгляда, которым одаривала майора минутой ранее Виктория. – Нет! Главное, один бандит тебя ранил ножом, а ты продолжил драться! Второй выстрелил, но и это тебя не остановило, и ты его вырубил! Ты не Рембо! Ты – Терминатор!
– Яна, ты меня смущаешь…
– Как я за тебя переживала! Думала, неужели никто мне больше не скажет в трубку: «Цветкова, когда ты звонишь, у меня давление повышается и мороз по коже идет! Я ведь только гадости от тебя жду! Ну и что ты мне приготовила на этот раз?» Пуля-то у тебя вскользь прошла! Ребра только повредила, но это же боль какая! А вот нож задел легкое. Хорошо, что его удалось сохранить. Так ты почему опять заговорил об этом? У тебя какие-то осложнения? – испугалась Яна.
– Нет! Сколько можно уже лечиться? Сначала в больнице, потом в военном госпитале, да еще двадцать дней в санатории, – пожаловался майор.
– Так это же хорошо. – не согласилась Цветкова. – Со здоровьем не шутят!
– Да я опух от лечения! Извини, конечно, но у меня попа от уколов болит. Словно говорит: «Мне уже и витамины не в радость!»
Яна вытаращила на следователя глаза.
– Серьезно? Так и говорит? – задумалась она. – И давно ты разговариваешь со своей задницей? Ты не помнишь, вообще, у тебя часто травмы головы были? Кстати, пирожок хочешь? Меня Агриппина Павловна забрасывает пирогами словно снарядами и все жалуется, что не в коня корм. Но я не могу их поглощать с такой же скоростью, с которой она их печет!
– От пирожков Агриппины Павловны никогда не откажусь. Мне даже все равно, с какой они начинкой. Ее тесто – поэма! – потер руки Виталий Николаевич в предвкушении удовольствия.
Яна вынула из шкафа и положила на стол объемный пакет с пирожками.
– Вот, налетай! Продолговатые с ливером, круглые с вишней или клубникой, как повезет.
– Я прямо сейчас попробую, – не удержался следователь. – До дома терпеть не буду.
– Ешь на здоровье! – Яна пригубила кофе и закашлялась.
В кабинет без вызова вплыла Виктория, не отрывая взгляда от Лебедева. Казалось, еще немного, и она прожжет в следователе дыру. В облике секретарши произошли разительные перемены. Во-первых, на ее лице обозначились ярко-красные губы, словно две сочные пиявки, а вырез на блузке стал заметно глубже этак на две пуговицы сразу.
– Как вам кофеек? Может, добавку? Тортик? Я могу сгонять в магазин, – предложила Виктория, и ее рука легла на плечо Виталия Николаевича.
Тот вздрогнул.
– Господи, да что же вы такой напряженный? Хотите массаж?
– Нет, – подавился пирожком следователь, и Виктория принялась то ли стучать ему по спине, то ли гладить. – Мы не договорили, – сказал он, стараясь не смотреть на Викторию.
– Я у себя, если что, – правильно поняла его слова Виктория и не спеша удалилась, покачивая бедрами.
– Да… – протянула Цветкова, задумчиво глядя вслед секретарше, – вот так работаешь с человеком много лет бок о бок и даже не догадываешься о его скрытых желаниях. И похоже, что эти желания в ней пробудил ты – наш мачо.
– Честно слово, не хотел, – перекрестился пирожком следователь.
– Не знаю, не знаю, что ты там сделал с Викторией в приемной, – прищурилась Яна. – Ма-чо!
– Ты уже определись, кто я – Рембо, Терминатор или ма-чо? – передразнил ее Виталий Николаевич.
– Ты – супермужчина! – рассмеялась Яна. – Так что с твоим ранением?
– Да скорее не с ранением, а с затянувшимся отпуском. Я отупел от безделья, а начальник ни в какую – отдыхай еще месяц, и все!
– Так что ты от меня-то хочешь? – не понимала Яна. – Чтобы я тебя на этот месяц чем-то заняла? Впервые ты не ругаешься, что я во что-то ввязалась, а даже сожалеешь, что все тихо и спокойно? Ну, извини, в данный момент я не прохожу ни свидетелем, ни подозреваемой ни по одному делу. Криминальная невезуха отвернулась от меня, – вздохнула Яна, разворачивая обертку и отправляя шоколадный трюфель в рот.