Суккуб: Поймать демона!
Шрифт:
Открылась дверь, уже третья грубая гномка что-то записала в журнале, и к решётке подошёл Деймон. Я села на кровати, вспоминая первые строчки своей поэмы ненависти и злости, когда Деймон за решёткой разделился надвое, одна копия подошла к прутьям и сказала: «Здравствуйте, госпожа эль'Хиз, как вы?», а вторая половина шагнула сквозь прутья, на миг став туманом, бросилась ко мне и сгребла в объятия.
Его руки обернули меня, прижали к груди, виски осыпало поцелуями и быстрым шёпотом:
– Моя девочка, как ты? Прости меня, это ужасное недоразумение, я пришёл как только сам встал. Ты молодец, ты вообще по всем статьям молодец, я горжусь тобой, – он чуть отстранился, заглядывая мне в лицо, я молчала, внутри боролись пять куплетов поэмы проклятий и надежда, что он всё объяснит прямо сейчас. Он кивнул: – Я объясню. Ты голодная? Они нас не видят, не беспокойся. Я не могу забрать тебя отсюда, потому что это будет трактоваться как побег, но сюда могу притащить что угодно. Я буду с тобой до самого суда, суд завтра утром, ты уйдёшь из зала свободной, я тебе обещаю. Голодная?
Я мрачно кивнула, он развернулся к центру камеры, не отпуская мою руку, сделал несколько быстрых жестов, там возникли стулья и стол с белой скатертью, тарелки, приборы, блюда с мясом, салатами и гарнирами, графин воды. Он поднял меня и пересадил на стул, погладил по волосам, поцеловал в висок и сел на пол рядом со мной, провёл руками по ноге, снимая боль, я чуть не застонала от удовольствия, когда эта бесконечная ломота прекратилась. Деймон повторил процедуру со второй ногой, потом обезболил спину, размял плечи, запустил пальцы в волосы, лёгкими нажатиями снимая головную боль, я парила, это было невероятным блаженством – отсутствие боли, лёгкость и гибкость.
– Кушай, малыш, не жди меня. Я сейчас, ещё чуть-чуть, – он продолжал что-то колдовать с моим телом, я ощущала мягкие прикосновения силы где-то внутри, но не понимала, что он делает. Вроде бы, такая точечная подпитка, судя по тому, насколько мне стало легче.
– А тебя кто-нибудь лечил? – тихо спросила я, он кивнул:
– Меня осмотрели, ты всё сделала хорошо, не переживай. Меня даже подпитали, хотя и не под завязку, но для жизни хватит.
– Ты так всё и планировал? – дрожащим голосом спросила я, он покачал головой:
– Нет, я планировал не так. Я не думал, что меня так качественно отрубит, рассчитывал, что решу все вопросы прямо на месте. Но вышло вот так. Но не волнуйся, мы всё равно выкрутимся и сделаем так, как надо нам, а ты вообще тут ни при чём, можешь молчать всё время, ни слова никому, даже на вопрос, зовут ли тебя Никси эль'Хиз, не отвечай, молчи, я сам буду говорить. Ты в этом деле не обвиняемая, поняла? Ты ни в чём не виновата.
– А демонская сила? Меня спрашивали, кто мой опекун.
– Ты назвала моё имя, я надеюсь? – перестал улыбаться он, я качнула головой:
– Я не ответила.
– Так даже лучше, – он встал с пола, вымыл руки, продезинфицировал, сел за стол и стал наполнять мою тарелку, придирчиво выбирая лучшие куски и разрезая помельче, сунул мне вилку: – Ешь, малыш, тебе надо, у тебя не сегодня завтра обращение начнётся, а ты на выжатый лимон похожа, позаботься о себе.
– Ты мне расскажешь что произошло, или нет? – я опять начинала злиться, у меня теперь ничего не болело и наконец стало хватать сил на ярость.
– Расскажу. Ты кушай, а я буду рассказывать, – я не пошевелилась, он виновато опустил голову и вздохнул: – Я собрал своих учёных и прочих заинтересованных лиц в лесу за городской чертой, чтобы сигнализация не сработала. Телепортировал туда тебя, ты всё сделала идеально, моя учёная шушера восхитилась, всё запротоколировала и сидела тихо, ведя запись происходящего. Прибежала полиция, которая отреагировала на всплеск твоей силы, нас с тобой приняли и доставили в отделение, здесь запротоколировали наше состояние, это важно. Я думал, что быстро приду в себя, но сил оказалось мало, это затянулось, прости. Дальше нам выдвинут обвинения, журналисты уже всё знают, их предупредили заранее, это будет резонансное дело, его будут транслировать везде. Я планировал, чтобы тебя в суде вообще не было, но не вышло, тебе придётся выйти один раз, на предварительном слушании, ты просто выйдешь, откажешься отвечать на вопросы и уйдёшь, ни слова, они не смогут тебя обвинить. Я всё решу сам, ты будешь в порядке. Ты мне веришь?
Я опустила глаза и с тяжким вздохом взяла вилку. Я ему не верила, он меня капитально подставил, я тут сижу теперь в клетке из-за него... но как же я рада, что он в порядке. И что он пришёл. И что он обещает защитить меня, кормит, лечит, целует...
Я уронила вилку, закрыла лицо руками и разревелась, от облегчения, от злости, от страха и бессилия, от стыда за то, в чём подозревала его... Он встал, подошёл ко мне и обнял, поднял на руки, сел на кровать, продолжая держать меня на коленях, обнимать и нацеловать, шёпотом извиняясь и обещая, что всё будет хорошо, уже скоро, завтра утром. Я обнимала его и мысленно крыла в пять куплетов, рассказывая, как я его ненавижу, гада, за всё, а особенно за ту секунду, когда его сердце остановилось и я сидела на земле, думая, что это я его убила, моё бессилие, мой непрофессионализм.
– Всё хорошо, Никси, ты молодец, ты вырастешь отличным специалистом, поешь, пожалуйста, тебе плохо в том числе от того, что ты ничего не ела.
??????????????????????????
Я ела, меня кормили каким-то столовским обедом, он был ужасный, но я съела всё, потому что моя жажда еды оказалась сильнее отвращения.
Он отнёс меня к столу, накормил с ложечки, как больную, носил на руках и качал как ребёнка, долго, пока я не выплакала весь свой страх, злость и возмущение, а потом носил ещё, просто так. Спать он тоже лёг со мной, не выпуская из объятий, мне даже снилось, что я у него на руках.
***
Глава 7, как я пытаюсь понять, во что я вляпалась
7-1
Утро началось с голоса Деймона, рук Деймона и запаха Деймона, на узкой жёсткой кровати за решёткой, утро перед судом, лучшее утро в моей жизни.
Он целовал мою шею, покусывал ухо и шептал в него, что пора вставать и идти менять мир к лучшему, а для этого нужно как минимум умыться, а лучше даже переодеться.
Я представила, на какое чучело сейчас похожа, и тут же услышала миллион уверений, что красивее меня котёнка в мире нет, все котята мира мечтают иметь в своём распоряжении хотя бы каплю той няшности, что наполняет меня по утрам до краёв. Не то чтобы я поверила, но легче определённо стало.
Деймон достал из воздуха моё синее платье, полотенце и косметичку, поцеловал и пообещал, что мы встретимся буквально через полчаса, и уже не расстанемся. Звучало как-то наивно, но до жути романтично, я покраснела.
Зашла за ширму, обтёрлась мокрым полотенцем, умудрилась вымыть голову в раковине, оделась и даже накрасилась – в таких условиях это достижение, которым можно гордиться. Когда за мной пришли, я сияла свежестью так, что адвокат долго протирал глаза, пытаясь понять, каким образом серо-синее платье превратилось в тёмно-синее с серебром.
Когда мы вышли в коридор, на нас накинулась толпа журналистов с блокнотами, диктофонами, камерами и такими устройствами, о которых даже я ничего не знала, а мне казалось, я видела на Гранях всё.
Такое внимание меня странно успокоило, я привыкла сопровождать бабушку на мероприятиях, а она всегда собирала толпу своим появлением, в этой сутолоке рук и блокнотов я вдруг ощутила её близость и приветливо улыбнулась журналистам, помахала рукой, меня стали снимать активнее. Посыпались вопросы, но я помнила наставления Деймона и молчала, даже когда вопросы звучали откровенно провокационными – тоже бабулина школа, она всегда говорила, что когда тебе задают море вопросов, это хорошо, потому что ты можешь выбирать, на какие отвечать, а какие не слышать. Я не слышала все, на всякий случай.