Сулейман. Султан Востока
Шрифт:
Когда мать султана, которую, кстати, звали Хафиза, справилась у смотрительницы белья о новой девушке, та сообщила, что славянка сметлива, быстра и тверда, как алмазы, над которыми она насмехалась. Валида ответила, что готова этому поверить, потому что иностранки, захваченные в полон, а затем превращенные в рабынь и служанок, как правило, приобретают сильную волю и упорство. И хотя Сулейману показывали носовые платки, вышитые Хуррам, они не произвели на него сильного впечатления. У него не возникало желания увидеться с девушкой до тех пор, пока он как-то не услышал ее пения. Старые надзирательницы в это время не смогли
После этого Сулейман стал задерживаться в гареме, чтобы поговорить с Хуррам на ее языке. Девушка весело смеялась, когда он не правильно произносил слова, но султан не сердился на нее за это. Смотрительница, естественно, не решалась наказывать ее у него на глазах. По обычаю гарема, молодой женщине, приглянувшейся правителю, предоставлялась отдельная спальня, прозрачное нижнее белье, личные служанки, деньги на приобретение драгоценных украшений. При желании она могла вызывать массажисток и парикмахерш.
Все это Веселая получила. Кроме того, стала одолевать смотрительницу, у которой больше не было права ее наказывать, всевозможными просьбами.
Хафиза вызвала Хуррам для строгого разговора. Веселая стояла перед матерью султана с почтительным вниманием.
До последнего времени султан не интересовался ни одной женщиной гарема, за исключением Гульбехар. Она была кадын — предпочитаемой женщиной. Теперь же его явно стала забавлять веселостью и необычной речью Хуррам. И как-то, проходя мимо девушки после вечерней молитвы, Сулейман накинул на ее плечо свой платок — это было знаком того, что он хочет провести с нею ночь.
По обычаям гарема, Гульбехар должна была подготовить славянскую девушку к первой ночи с господином. Но Гульбехар не любила ее и не хотела обременять себя хлопотами вокруг христианки.
Ими пришлось срочно заняться другим. Смотрительница бани взяла все заботы на себя. Добавила в воду ванны ароматические вещества, поочередно вызвала к избраннице султана рабынь для массажа, маникюра, умащивания ароматными маслами. Рабыни шептались, что у русской [1] , кожа не такая нежная, как у Гульбехар, и волосы не столь мягкие, как у нее. Веселая, разумеется, не носила такого же прозрачного шелка. Но она искусно пользовалась некоторыми украшениями.
1
Лэмб придерживается версии, что Хуррам была русской, хотя, по другим версиям, ее считают украинкой или полькой. (Здесь и далее примеч. перев.)
Старая мавританка из обслуги подробно рассказала Хуррам, как пройти к господину, как миновать стражников у входа в спальню султана, как продемонстрировать намерение лечь в постель, но затем снова подняться на ноги, коснуться лбом ложа, снять с себя все украшения и проскользнуть под покрывало, устроившись рядом с господином. На заре придет африканка с лампой в руке, чтобы отвести девушку на ее обычное спальное место и засвидетельствовать, что она спала с султаном.
Это был не единственный раз, когда султан вызывал к себе Хуррам. Слуги гарема гадали, то ли девушка забавляет султана своими шутками,
Как признанная кадын славянка стала получать повышенное жалованье. Теперь по желанию она могла посылать служанок за новыми платьями или шкатулками. Нельзя было сказать, чтобы она стремилась к приобретению ручных и ножных браслетов, но порой покупала их слишком много, хотя затем с легкостью с ними и расставалась.
Валида снова провела с Хуррам воспитательную беседу. Она решила, что девушка пленила султана игрой на струнном инструменте. До этого никто не мог себе представить, что Сулейман увлекается музыкой. Правда, он любил слушать песни учащихся во дворике школы. Нередко даже останавливал коня, чтобы насладиться игрой бубенцов, флейты и барабанов оркестра янычар.
Как предпочитаемая женщина, Хуррам теперь располагала властью. А когда она сообщила валиде, что беременна, эта власть еще усилилась. Рабыни, попавшие в беду, стали искать у нее защиты, а получив ее, в благодарность с усердием служили новой госпоже. Хуррам уступала теперь во власти только Хафизе и Гульбехар, родившей султану сына. Ее называли второй кадын.
Однако наблюдательные глаза в гареме — они постоянно вели учет всего происходившего — обнаружили, что султан говорит теперь все чаще и чаще со славянкой, которая сначала была полонянкой, а затем рабыней. Гульбехар считалась первой только по званию и правам. Но была ли она на самом деле первой?
Из покоев гарема сплетни от черных евнухов дошли до белолицых стражников, а от них до торговцев пряностями и сахаром на крытом рынке.
На сплетни о фаворитке султана обратили внимание и иностранные дипломаты. Им мало что говорило имя Гульбехар, а эта женщина и вовсе не была знакома. Когда выяснилось, что она русского происхождения, ее назвали Русселаной или Роксоланой.
Новая политика воздержания от войн высвободила султану время для внутригосударственных дел в городе. Будучи противником полумер, он попытался радикально преобразовать город под турецкую обитель. Как будто, покинув Родос, решил укрыться в Константинополе.
Султана всегда привлекал этот город, который он понимал гораздо лучше старого Пири-паши, стремившегося его избегать, или Ибрагима, признающего его лишь как рычаг для новых завоеваний.
Однако в городе, где жил султан, обитали призраки. Это были очень реальные призраки, постоянно беспокоившие его напоминаниями о Византии. Чистая вода для его мраморной ванны поступала из византийских цистерн, сами камни его сераля были камнями византийских дворцов. Когда Сулейман совершал намаз в просторной Айа Софии, его охватывал страх при виде гигантских сооружений из серого, зеленого и багрового мрамора, построенных Августом и Юстинианом. Да, христианский алтарь был удален, а на его месте установили претенциозный михраб, указывающий направление Мекки. Величественные мозаичные фрески императоров и императриц забелили известкой. И все же, входя в это просторное помещение, нельзя было избавиться от ощущения, что оно остается все той же базиликой Юстиниана.