Сумасбродка и олигарх (1, 2 ч.)
Шрифт:
В особняке было темно и тихо.
Отправила подругу в душ, а сама пошла проведать сына. Мое солнце умилительно сопело, лежа на животике пуская слюни в подушку. Поправила одеяльце, чмокнула в теплую, розовую щечку, погладила по редким, мягким волосикам и добрая, любящая улыбка сама собой расцвела на моих губах. В детской, спящей на диванчике недалеко от кроватки малыша, застала и няньку. Еще раз оглядела обоих, осторожно прикрыла дверь. Прошла в спальню, тоже приняла душ и переоделась. Когда спустилась, Юлька уже сидела внизу, потягивая из бокала купленный презент. Она кивнула мне на второй наполненный бокал на столике.
— Я в завязке, — отказалась мигом.
— Да я же не предлагаю напиться, так, унять расшатанные нервы, — приподнятые девичьи брови, которые я проигнорировала.
—
— Ладно, как знаешь, — Юлька пожала плечами, недоуменно хмыкнув. — А я вот выпью, — приподняла руку и провозгласила: — За неудачный поход по мужикам, — опрокинула остатки мартини, поморщилась, потянулась к бутылке, тут же стоящей на столике, за добавкой.
Я перехватила ее руку.
— Юль, притормози, — попросила строго.
Напротив хлопнули огромные глаза, ресницы затрепетали, нижняя губа задрожала. Я отпустила тонкое запястье. А, пусть лучше пьет, чем ревет. Откинулась в кресле, скрестив руки на груди, наблюдая за девушкой. Налив себе очередную порцию она тут же отхлебнула, а еще говорит: «не предлагаю напиться», передразнила про себя. И понеслось. Терпеливо слушала речи подружки, ее жалобы, причитания, ругань, в общем, пьяный бред. Наконец я и сама не вытерпела, отхлебнула прямо из горла, а что, всего лишь глоток. Прикрыла веки, слушая в пол уха, хотелось забвения и тишины, и если подружка ожидала от меня чуткого участия, то она безнадежно просчиталась. Не помню, когда голос стал далеким-далеким, когда я покачиваясь на мягких, невесомых облаках стала уплывать. Просто в один момент раз, и словно отключили свет и звук. Страна грез приняла в свои распахнувшиеся объятия благодарную путницу.
Глаза открывать не хотелось, но чувство что на меня кто-то пристально смотрит не проходило, поэтому пересилив лень я распахнула веки.
— Доброе утро, Дарья Сергеевна, — передо мной стояла няня сына. Вот ведь черт.
— Что-то с Ванькой? — тело само, хотя разум до сих пор спал, подорвалось с места.
— Нет-нет, с вашим сыном все в порядке, — успокоил мягкий голос. И я позволила себе расслабиться. Потерла ноющие мышцы шеи, спины, поясницы. Тело ломило от неудобного пребывания длительного времени в сидячем положении. Это надо же заснуть прямо тут внизу, на кресле. Напротив, лежа на животе, раскинув ноги, дрыхла Юлька. Одна рука лежала под головой, второй она вцепилась в пустую бутылку так, словно у нее ее хотел кто-то отобрать, а она даже во сне не желала с ней расставаться. Хотя чего уж там, тара была пустой. В воздухе улавливались пары спиртного. Понятно, на полу тут же растеклась лужица. Надо думать, а я уж испугалась, что Юлька одна выдула весь мартини. Но все равно по виду девушки было видно, что хорошо она вчера надралась. Посмотрела в окно, на улице было пасмурно. Сколько сейчас времени? Большие, настенные часы показывали почти шесть. Шесть утра? Рядом послышалось вежливое покашливание, и я снова перевела взор на стоящую напротив женщину.
— Какие-то проблемы? — решила уточнить я, голос хриплый, резкий.
— Ваш муж приехал, — последовал вежливый ответ.
— Руслан? — вырвалось глухо. Вот черт! Как будто у меня было несколько мужей.
— Руслан Петрович, он сейчас наверху, — невозмутимо отозвалась Надежда. И через паузу добавила. — Кажется, он очень зол.
Я резко поднялась. Налетела на столик. Ударилась. Опрокинула бокал. Чертыхнулась. Плюхнулась обратно в кресло. А фиг с ним, лужей больше, лужей меньше. Сегодня должна прийти уборщица, вяло промелькнула мысль. Прикрыла веки, потерев средними пальцами переносицу. Наверное, и вправду зол, раз меня решили об этом предупредить. Снова открыла глаза, представляя, что увидел муж войдя в дом: двух дрыхнущих теток, у одной из которых пустая бутылка… О, дьявол. Даже фантазировать не надо, вся картина налицо. И перезвонить я ему вчера не перезвонила. Черт. Черт. Черт. Как я могла забыть? Но ведь и звонков не было, телефон молчал. Ага, молчал, наверху, в спальне, в сумочке. Согласна, есть из-за чего разозлиться. Сейчас пойду виниться. Тоскливо посмотрела на пустой уже бокал, глоток для храбрости не помешал бы. Кряхтя поднялась с кресла. Потянулась. Такое
— Что, простите? — послышался позади голос, женщина следовала за мной.
Ну вот, я уже говорю вслух и даже не замечаю этого.
— Вы еще побудьте с Ваней, пожалуйста, после я вас отпущу, — оглянулась я через плечо с просьбой.
— Хорошо, — последовал согласный кивок.
Я вздохнула. Сын под надежным присмотром, за него можно не волноваться, но все же не хорошо беспардонно пользоваться добротой няни. Надо будет ей бонус выплатить. Занимала себя любыми мыслями, только бы не думать о том, что там наверху меня сейчас встретит разъяренный мужчина.
Руслан стоял в детской склонившись над кроваткой, но словно почувствовал мое появление оглянулся. Нежность и ласка, которой он одаривал спящего сына тут же исчезла, сменяясь на грозное свечение в темной глубине глаз. Я прошла по коридору мимо открытой двери, устремляясь прямиком в нашу спальню, слыша за спиной тяжелую поступь мужа. Затылок жгло от пронизывающего взгляда. Внутри что-то дрогнуло в преддверие неприятного разговора. Ха, разговора, тут пахнет куда более серьезными последствиями, например рукоприкладством. Сейчас меня перекинут через колено и отходят по мягкому месту. И не только это я прочла за секунды, что зацепила глаза мужа. Плохи мои дела, но без боя не дамся.
В комнате я сразу опустилась на постель, словно ноги меня не держали, стараясь при этом не смотреть на мощную, мужскую фигуру, от которой прямо таки волнами исходило напряжение. Сложила руки на коленях, как провинившийся ребенок, понуро опустив голову, и стала осматривать свои пальцы. На кой черт? такое ощущение, что видела я их впервые. Тишина вокруг не предвещала ничего хорошего. То, что муж не взорвался сразу, говорило, что дело хуже некуда. Краем глаза уловила движение, и думая, что Руслан надвигается на меня подняла таки голову, но он прошел мимо и остановился за моей спиной. Оглянулась. Муж стоял у окна. Замер. Руки в карманах, широкие плечи застыли в напряжении, вся его фигура сейчас выражала агрессивную усталость. Волосы взъерошенные на затылке, так и захотелось дотронуться до них рукой, пригладить, пропустить сквозь пальцы. Подойти и прижаться к мужской спине — только сейчас я поняла насколько соскучилась — но я этого не сделаю, не сейчас. Похоже, Руслан не спешит начать разговор, весь в себе, собирается с силами или наоборот пытается сдержать рвущиеся наружу эти силы. Что ж тогда начну я.
— Ты уже вернулся милый, — попыталась придать голосу ласковую такую невзначай нотку. — Дела закончились?
Медленно, очень медленно, Руслан развернулся всем корпусом. Меня обдало жаром от полыхающего взгляда.
— Дела как раз в самом разгаре, — глухой голос. — Сегодня как раз должен был состояться заключительный этап переговоров, после которого решится судьбы контракта, подписывать или нет. Но вместо этого я стою здесь, в нашей спальне и пытаюсь сдержать себя, чтобы не всыпать тебе по первое число, обижайся потом не обижайся. И если сейчас же, в сию секунду, ты не дашь мне внятных объяснений тому, почему твой телефон молчит, я точно не сдержусь…
— Успокойся…
— Успокойся? — прервал меня тихий голос, но от этого стало еще хуже. — Я как сумасшедший, на ночь глядя мчусь сюда, слыша в трубке лишь бесконечные длинные гудки, которые потом и вовсе замирают. Ты становишься недоступной. Перед этим не могу добиться от тебя вменяемого ответа, что происходит. На заднем плане маячат мужские голоса, а твой голос встревоженный и запыхавшийся врет мне, что все в порядке, несет какую-то околесицу про фильм. Ты меня совсем за малахольного держишь, дорогая? Я звоню Надежде, но ее телефон тоже не отвечает. Это была не ночь, а сплошные невыносимые, снедающие изнутри тревогой адские часы. Ты хоть представляешь, как я переживал? Нет, зачем тебе. Напилась как сапожник, что не смогла доползти даже до спальни, вырубилась тут же, на коврике…