Сумеречная роза
Шрифт:
– Но вы же отсутствовали почти три месяца!
– У меня обязанности, девочка.
– И провинившаяся жена, которую надлежит наказать, – фыркнула она, вырываясь и совершенно не пытаясь сдержать вспышку гнева.
– Да. – Он сделал знак Джонет оставить их, и она повиновалась с готовностью, удивившей Элис. – Подойдите ко мне, – раскрыл он объятия, – и смягчите свою злость. Я не хочу браниться.
Увидев желание в его глазах, Элис почувствовала возбуждение. Она стала умолять:
– Возьмите меня с собой в Лондон, Николас. Вы не можете представить, как сильно я скучала по вас.
– Если бы вы упомянули меня раньше Лондона, я бы поверил.
– О, вы просто невыносимы! – Она увернулась и убежала бы из комнаты, но сэр Николас схватил ее и притянул к себе.
Когда он поцеловал ее, она растаяла, и когда он подхватил ее на руки и понес в спальню, она не протестовала. Элис и правда соскучилась, но надеясь, что он станет более уступчивым, утолив свое желание, ошиблась.
– Настроение Элизабет очень неустойчиво, малышка, – ласково гладил он ее волосы. – При ней постоянно находятся ее мать и леди Маргарет, и, говорят, они просто сводят ее с ума. И хотя все настаивают, что родится мальчик, она, должно быть, боится, что у нее будет девочка, поэтому совершенно непредсказуема и капризна. Вы скоро снова оказались бы в опасности.
– Я могу позаботиться о себе, – возразила Элис.
– И тем не менее, – ответил он, – она не спрашивала о вас, и вы не поедете. – Он повернулся, чтобы посмотреть ей в лицо: – Скоро двор переезжает в Винчестер, чтобы там ждать рождения младенца, и Гарри приказал сделать копии папской буллы, подтверждающей его титул и брак и грозящей отлучением от церкви каждому, кто попытается оспаривать ее пункты. Содержание буллы будет оглашено по всему королевству. Ее даже напечатали, как новые книги, так что ее можно разослать повсюду, чтобы люди могли прочитать сами. В сложившихся обстоятельствах неразумно позволять вам ехать туда, где вы можете вызвать недовольство Элизабет. Ну а теперь хватит болтовни, милая. У нас есть лучшие способы провести время.
Согласившись с последним заявлением, она поняла, что дальнейшие возражения не тронут его, и решила попытаться наверстать упущенное за короткое время, которое он мог провести с ней, прежде чем вернуться к своим обязанностям. За все время его пребывания они только один раз поспорили, когда она узнала о судьбе братьев Стаффорд, чье восстание, как и восстание Ловелла, потерпело неудачу.
– Главари ускользнули и укрылись в церковном убежище, – рассказал ей Николас, – но люди короля скоро вытащили их оттуда…
– Тюдор приказал забрать их из святого убежища! – воскликнула Элис, не в силах поверить своим ушам.
– Да, – подтвердил он. – Хэмфри Стаффорд повешен, четвертован и утоплен в Тайберне в Лондоне, однако Томаса простили.
Она вспомнила, что Ловелл говорил ей о политике Тюдора, заключающейся в прощении и наказании, но рассказанная история ее ужаснула.
– Как вы можете сохранять верность человеку, который нарушает право неприкосновенности убежища?
Николас спокойно объяснил:
– Он сделал то, что должен был сделать. Изменники требуют неприкосновенности везде, где могут найти крест, а Калем даже не настоящее церковное убежище. Гарри – мудрый человек, и я предан ему, потому что верю в добро, которое он несет стране.
– Уэльсу, вы хотели сказать!
– Нет, милая, Англии тоже. Нам нужен настоящий король, мужчина, а не ребенок, при котором люди, жаждущие власти, будут продолжать сражаться. А теперь достаточно. Сегодня я хочу поехать с вами осмотреть мои владения.
И она ездила с ним и обедала с ним, спорила с ним и спала с ним, наслаждаясь его обществом и вниманием. А когда ему пришло время снова уезжать, слезы выступили у нее на глазах и потекли по щекам.
Он остановился, чтобы стереть их поцелуем, и прошептал:
– Теперь я уезжаю ненадолго, вы не заметите, как пройдет время за множеством дел, хотя мне кажется, что вы не очень ладите с моим братом. Бедняга даже более суров, чем обычно. Вам обязательно все время ссориться с ним?
– Я не ссорюсь с ним, сэр, – ответила она, вытирая слезы его платком. – Он стал таким с тех пор, как вы отослали Мэдлин. Не могу понять, как вам вообще пришло в голову, что они могут подойти друг другу. Какое-то время она казалась немного увлеченной им, но он если и обращал на нее внимание, то только чтобы покритиковать.
– Вначале, – сказал Николас, – он считал ее хорошей партией, но теперь, я думаю, ему нужна сама девушка. Я предупреждал его, что она привыкла, когда все восхищаются ею и говорят комплименты и что она почти не обращает внимания ни на кого из своих многочисленных поклонников.
– Но он не делает никаких попыток ублажить ее.
– Ну и что? – подмигнул он. – Вы никогда не видели, как он дает дикой лошади взять сахар из его руки. Он стоит и ждет, пока животному не станет так любопытно, что оно не сможет не подойти к нему. Хью говорит, что по дороге в Лондон с Мэдлин оказалось на редкость трудно ладить, а я могу сказать, что и там она все время хандрит. Ее отец представил ей целый караван женихов, готовых воспевать ее красоту и свататься к ней, но она отказала всем.
– Она не хочет выходить замуж, – подтвердила Элис.
– Да, и мой ответ – baldarddws. Ее отец – слепо любящий ее глупец. Будь у него хоть немного разума, он вбил бы в нее послушание. Он считает, что она девушка с собственным мнением. – Николас вздохнул. – Гуилим говорит, и я с ним согласен, хотя вы и будете возражать, что такая снисходительность ей не на пользу. Ей будет лучше под сильной рукой мужа; и когда-нибудь, девочка, у нее обязательно появится муж. – Повернувшись раньше, чем она успела возразить, он крикнул Хью: – Ребята готовы ехать. Ты попрощался?
– Да, – с улыбкой крикнул Хью в ответ, – и получил бы по физиономии, если бы она могла до нее дотянуться. Зато у моей крохотули очень шустрый язычок. Она назвала меня голоухим обалдуем и сказала, чтобы я убирался к дьяволу. Что за женщина!
Усмехнувшись, Николас повернулся опять к Элис, крепко обнял, поцеловал на прощание, сел на коня и уехал. Он обещал писать, и хотя она с нетерпением ждала его писем, они продолжали разочаровывать ее, потому что ни в одном из них он не приглашал Элис вернуться ко двору.