Сумерки Богов
Шрифт:
– Ну… Я подумаю.
– Ок. Если что обращайся. Золотые горы конечно не обещаю, но зарплата по любому будет выше чем у вас на рынке. Если надумаешь мой офис в соседней комнате. Ещё раз весело улыбнувшись ему напоследок, девушка удалилась обратно в свою комнату.
*****
Работа охранником не привлекала Тэрока, так как на то был целый ряд причин. Во-первых, он должен был всегда быть на виду у всех и в случае каких-то конфликтных ситуаций привлекать к себе еще больше ненужного ему внимания; Во-вторых, для работы в заведении, где работала Таня требовались удостоверяющие документы, как минимум, паспорт, которого у Тэрока естественно до сих пор не было. Фактически он являлся нелегальным мигрантом без каких-либо документов и в связи с этим любой дорожный патруль он старательно пытался обходить за километр. Старушке Людмиле Петровне, у которой он снимал комнату, он показал якобы ксерокопию своего паспорта, которую он сам же кое-как сделал, сославшись на то, что сам документ он оставил в другом городе. Вообще, изучив уже достаточно информации о человеческой расе и их допотопных изобретениях, он мог бы спокойно работать на любой даже самой высокооплачиваемой работе, например, каким-нибудь инженером или скажем энергетиком, но понимал, что в нынешних обстоятельствах блистать своими талантами перед людьми он не может себе позволить. Никто особо не удивлялся тому, как он мог быстро и без особых усилий разгрузить целый грузовик всего за несколько минут. Ему платили также, как и всем остальным, не спрашивая с него никакой лишней личной информации и его такой расклад вполне устраивал. Денег он получал немного, но для той скромной жизни, которой он жил ему этого было достаточно.
Как-то в один из вечеров, как обычно сидя на кровати в своей комнате он услышал, как открылась входная дверь в квартиру и из-за нее послышались голоса на пороге. Один из голосов принадлежал его соседке Тане, а другой какому-то постороннему мужчине. Очень громко они в течение пяти минут выясняли между собой отношения стоя в дверном проеме, переходя время от времени в оскорбления друг друга, после чего она со всей силы захлопнула дверь прямо перед лицом мужчины, и нервно сняв свои туфли на низком каблуке, зашагала к себе в комнату. Подобную сцену Тэрок слышал до этого уже несколько раз за последний месяц. Он не мог точно определить были ли эти мужчины ее любовниками или кем-то еще, но такие ситуации периодически случались не менее чем пару раз в неделю.
Один раз, пересекаясь со своей соседкой на кухне во время готовки еды, Тэрок заметил у нее на левой руке шрам, которого до этого у нее не было. Эта девушка Таня была, пожалуй, единственным человеком с кем он иногда позволял себе общение. Ему не хотелось заводить какие-то знакомства на своей работе и в основном он старался всегда держаться обособленно ото всех. С ней он иногда позволял себе непринужденную беседу по вечерам, когда она выходила из своей комнаты на общую с ним кухню. Так он разбавлял свое и без того уже долгое одиночество, а ей, похоже, просто хотелось с кем-то поговорить и выговориться кому-нибудь о своих собственных проблемах и переживаниях. В этом плане её новый сосед был для неё идеальным слушателем. На вопросы Тэрока про шрам на руке девушка отвечала, что она работает в клубе официанткой и что иногда попадаются неадекватные клиенты, которые могут устроить скандал и даже покалечить некоторых работников клуба.
– Конечно, охрана всегда старается утихомирить таких – говорила она – но иногда попадаются настоящие бандиты или люди в погонах, с которыми даже охрана ничего сделать не может.
– Почему ты до сих пор там работаешь?
– Ну… Там хорошо платят. А еще несмотря на все минусы, иногда там бывает весело – отвечала она натянуто веселым тоном. За несколько дней общения с ней Тэрок уже мог определять, когда девушка искренна с ним, а когда она что-то ему не договаривает.
– Неужели официанткам хорошо платят только в этом клубе?
– Не знаю, я расценки особо не узнавала. Но не думаю, что в других местах условия сильно лучше, а это место хотя бы недалеко от дома. Да и какое мне дело? Я же не собираюсь там всю жизнь работать. – рассказывала она, не спеша потягивая медленно тлеющую у себя в руке сигарету, сидя на табуретке согнув колено и подогнув одну свою ногу под другую, пока он стоял у плиты и варил себе овощи в кастрюле.
– Слушай, а ты в электронике же нормально разбираешься как я поняла?
– Ну, немного разбираюсь.
– А можешь мой приемник посмотреть? А то он в последнее время перестал ловить одну станцию, где обычно все мои любимые песни крутят. Вместо этого приходиться новости слушать да фигню всякую.
– Хорошо посмотрю.
– А я тебя могу за это своим борщом угостить. У меня бабушка такой борщ с мясом делает ммм… ты бы знал. Ты такого по любому в жизни не пробовал. Она и меня в свое время научила. Всех, кто пробовал, от тарелки потом не оттащишь. – говорила она, с гордой интонацией стряхивая пепел от сигареты в стоящую на подоконнике пепельницу.
– Я тебе верю. Но к сожалению, я не ем продукты, в которых присутствует мясо. – ответил он, продолжая помешивать ложкой в кастрюле.
– Ааа… так ты этот… веган что ли?
– Кто?
– Ну вегетарианец? Типо за здоровую пищу и все такое?
– Не совсем. Просто не люблю мясо.
– Ну, дело твое. Просто знай, что ты многое теряешь.
Тем же вечером Тэрок зашел в комнату к Тане, чтобы посмотреть её радиоприемник. Комната в которой проживала юная девушка не сильно отличалась от комнаты Тэрока. Разве что вместо кровати у нее был раскладной диван, а стена над её спальным местом была увешена плакатами «Руки вверх», «Тату» и прочих музыкальных российских групп. Еще одну из стен полностью закрывала старая советская мебельная гарнитура, в которой хранились старые пыльные книги, хрустальный сервиз и небольшой квадратный телевизор, что она редко включала, так как он ловил только первые два центральных канала. Пока Тэрок ковырялся в приемнике Таня лежала на своем диване и время от времени поглядывая на него, рисовала что-то у себя тетрадке. Он заметил на ее тумбочке целую гору рисунков, которые сверху были придавлены разными учебниками по юридической науке и законодательному праву.
– А какую музыку ты слушаешь? – спросила она, не отрывая глаз от тетрадки.
– Музыку? Даже не знаю… давно её не слушал.
– Мне вот больше что-то из рока нравится. Типа «Мумий Тролля», «Земфиры», «Сплин» …
– Не слышал о таких.
– Я даже помню как-то на концерт «Люмена» ходила. Хотя я иногда люблю и под «Поп» потанцевать.
– Так ты танцуешь?
– О да. Видел бы ты как я танцую. Я танцевать с детства люблю. С тех пор как меня в шесть лет мама отдала в танцевальную секцию. Я даже мечтала когда-то участвовать в больших соревнованиях, но к сожалению, с этим у меня как-то в итоге не сложилось, по разным причинам. Наверное, это то, что я действительно люблю и чем мне до сих пор нравится заниматься.
– А как же твоя коллекция рисунков? – спросил он, указывая отверткой на стопку с рисунками.
– Аа это так, скорее хобби для меня. Хотя рисовать я тоже люблю. Вообще я раньше хотела отучиться на архитектора ну или там дизайнера какого-нибудь. Но бабушка с мамой мне запретили. Сказали, чтобы я поступала учиться на юридический, либо край на педагогический факультет. Они всегда мне говорили, мол архитекторы и дизайнеры никому в наше время не нужны и что работы я потом себе не найду. Думаю, из меня вряд ли бы вышла хорошая училка, поэтому пришлось идти учиться на юриста.
– А как твои родители относятся к твоей работе? – спросил Тэрок, продолжая ковыряться отверткой в приемнике. Немного помедлив, она ответила ему уже менее веселым тоном:
– Ну… Папа ушел, когда мне было примерно три года, а мамы не стало, когда мне было одиннадцать. Так что я в основном росла с бабушкой. Я ей не рассказываю всех подробностей о своей работе. Не хочу, чтоб она переживала за меня. Тэрок закончил орудовать отверткой в приемнике, и, закрыв крышкой корпус, включил его в розетку. Покрутив немного ползунок, помехи сменились музыкой какой-то зарубежной рок-группы.