Сумерки людей
Шрифт:
Тут в пятидесяти ярдах от Томми на корпусе корабля вздулось и потемнело громадное пятно — одно из зрительных приспособлений. Юнга с интересом поднял взгляд на небо. Ничего в том направлении он различить не смог, но Капитан, видимо, что-то заприметил. Томми смотрел и ждал, холодея с каждой секундой, и через некоторое время заметил появление еще одной световой точки. Она постоянно увеличивалась в размерах, стала с одного боку немного размытой, а затем превратилась в два сочлененных пятнышка — одно яркое и плотное, а другое побледнев.
Внезапно сообразив что к чему, Томми опустил взгляд и заметил, что еще
Когда он снова посмотрел в небо, объект заметно увеличился. Теперь Томми разглядел, что яркая часть была твердой и гладкой, отражая свет близкого солнца. Размытая же часть представляла загадку. Она смахивала на голос кого-нибудь из команды, видимый на фоне панорамы космоса, или на ионный след движущегося корабля. Но разве металл бывает живой?
2
Лео Роджет глянул в сканер заднего вида и вытер капельки пота, выступившие на смуглых залысинах. Разглядел он не слишком много — пылающий газ из ракет омывал корпус. Но громадный темный овоид, к которому их несло, оставался на месте и увеличивался в размерах. Роджет бросил взгляд на приборную панель. Газ на максимуме. Меньше чем через две минуты произойдет столкновение — и, похоже, ничего тут не поделать.
Роджет повернул голову к Френсис Макменамин, пристегнутой к соседнему перегрузочному креслу. Та предложила:
— Попробуй сбросить газ, попытка не пытка.
Невысокий крепыш Роджет отвел пронзительные карие глаза в сторону и пригладил редеющую черную шевелюру. Макменамин, стройная пепельная блондинка, ростом обошла своего спутника всего на полдюйма. Лицо ее, бледное, изящно очерченное, было из тех, что поровну поделены между потрясающими умницами и клиническими идиотками. За те три года, что они летали вместе, Роджет так и не сумел решить, к какому типу следует отнести Френсис. А в этот безумный рейс их толкнула вот какая причина: Роджет чувствовал себя с Френсис как-то неловко. То он хотел разойтись, а то как будто и не хотел. Вот он и поддержал ее идею отправиться к Марсу: «Полетели, а там будет видно». И пожалуйста, подумалось Роджету, лететь-то они летят, а видно не становится.
— Хочешь поскорее столкнуться? — спросил он.
— Почему обязательно столкнуться? — возразила Френсис. — Просто все остальное мы уже пробовали. А так хоть можно будет выяснить, куда мы направляемся. Надеяться на большее пока не приходится.
— Хорошо, — согласился Роджет. — Хо-ро-шо.
Эта женщина запросто могла приводить десятки убедительных доводов и в конце концов все равно настояла бы на своем. Роджет сбросил газ до нуля — и рев двигателей, дотоле слышимый и ощутимый, затих.
Корабль резко дернулся — так, что их прижало к ремням безопасности.
Роджет снова глянул на сканер. Они приближались к неизвестному массивному объекту теми же темпами, что и раньше. Пожалуй, даже немного медленнее, неохотно заключил он. Чертова баба! Как же она и тут умудрилась угадать?
— А кроме
Роджет хмуро взглянул на свою спутницу.
— Если взлет состоится, — заметил он. — Ведь не смеха ради нас туда тянет. Что прикажешь делать — сказать, что мы в восторге от их фокуса, но нам пора?
— По крайней мере выясним, что нас туда тянет, — заявила Макменамин, — и остановимся, если сможем. А если не сможем, тогда горючее все равно ни к чему.
Такой приемчик из арсенала Френсис казался Роджету одним из самых издевательских. Эта женщина подсовывала тебе твой же собственный довод как нечто такое, чего ты по своей непроходимой тупости не заметил. Спорить с ней — что гоняться за призраком, который то и дело исчезает, а потом вдруг хлопает тебя сзади пыльным мешком.
Роджет начал уже пускать пар, но все же смолчал. Зеленоватая поверхность наплывала все медленнее, и теперь он ощущал легкое, но настойчивое давление ремней безопасности. Означало это не что иное, как торможение. Кто-то подводил их к посадке так умело и аккуратно, что им и самим не справиться удачнее.
Очень скоро в иллюминаторах забрезжил зеленоватый горизонт, и они сели.
Френсис сунула руку за пазуху и поправила складку, что образовалась меж вулканическим холмиком ее груди и прозрачной пластиной скафандра. Наблюдая за ней, Роджет вдруг ощутил безрассудный страстный порыв. Как обычно, тело тут же уведомило его о том, что расходится с мозгом во мнениях по поводу Френсис. Да, этот рейс, по их тактическому соглашению, должен был стать чем-то вроде последней проверки. В конце они либо разойдутся, либо свяжут себя узами более прочными. И до сих пор Роджет склонялся к тому, что разрыв неизбежен. А теперь он вдруг понял: если они доберутся до Марса и сумеют вернуться на Землю, он уже ни за что не отпустит Френсис.
Роджет взглянул в лицо своей спутнице. Френсис явно догадалась о том, какое направление приняли его мысли, — точно так же, как догадывалась и о других его чувствах. И вместо законной досады астронавт отчего-то ощутил странную радость и умиротворение. Он отстегнул ремни, закрепил на голове шлем и двинулся к переходному шлюзу.
Вскоре Роджет вышел на бледно-зеленую поверхность, отлого закруглявшуюся во всех направлениях. Он стоял под ослепительным светом солнца, отбрасывая рельефную тень — черную, как и весь космос. Примерно в двух третях расстояния до горизонта, если смотреть по короткой оси корабля, солнечный свет резко обрывался — и остальное виделось Роджету лишь в тусклом отражении звездного света.
Корабль лежал на боку, а остроконечный нос на несколько дюймов погрузился в зеленую оболочку чужого судна. Роджет осторожно шагнул туда — и едва успел ухватиться, чтобы не проплыть мимо. Магнитные подошвы ботинок цепляться не желали. Металл корпуса чужого корабля, если это вообще был металл, явно не содержал железа.
Из-под зеленой поверхности проступали и другие цвета — особенно в том месте, где забавно выпячивался почти прямоугольный выступ. В центре этого выступа, как раз под самым хвостом корабля землян, располагался более светлый участок; вокруг него, проходя под бортом земного судна, шло темное кольцо. Роджет включил нашлемный фонарик и нагнулся, чтобы получше всё рассмотреть.