Сумерки
Шрифт:
– Фил много путешествует, он профессиональный бейсболист, – невесело улыбнулась я.
– Твой отчим – знаменитый бейсболист?
– Да нет, вряд ли ты о нем слышал. Его команда играет во второй лиге.
– И твоя мать послала тебя сюда, чтобы самой путешествовать с молодым мужем?
– Я сама себя послала, – с вызовом проговорила я.
Каллен нахмурился.
– Не понимаю, – признался он. Казалось, этот факт немало его раздражал.
Я вздохнула. Зачем, спрашивается, я все это ему рассказываю?
– После
– А теперь ты несчастна, – сделал вывод Каллен.
– И что с того?
– Это несправедливо, – пожал плечами Эдвард, буравя меня волшебным золотым взглядом.
Я невесело рассмеялась.
– Жизнь вообще несправедлива, разве ты не знаешь?
– Вроде бы слышал что-то подобное, – сухо проговорил Каллен.
– Вот и вся история, – подвела итог я, недоумевая, почему он не отводит взгляда.
Теплые глаза с золотыми крапинками смотрели оценивающе.
– Ты здорово держишься, – похвалил он, – но, готов поспорить, что страдаешь больше, чем хочешь показать.
В ответ я скорчила гримасу и, с трудом поборов желание высунуть язык, как пятилетняя девчонка, отвернулась.
– Разве я не прав?
Я сделала вид, что не слышала вопроса.
– Уверен, что все именно так, – самодовольно продолжал Каллен.
– Ну а тебе-то что? – раздраженно спросила я, наблюдая, как мистер Баннер кругами ходит по классу.
– Хороший вопрос, – пробормотал Эдвард тихо, будто обращаясь к самому себе.
Я вздохнула, хмуро разглядывая доску.
– Не хочешь со мной разговаривать? – удивленно спросил он.
Словно в трансе я заглянула в его глаза… и снова сказала правду:
– Нет, дело не в тебе. Скорее, я злюсь на себя. Мама всегда говорила, что меня можно читать как открытую книгу. Выходит, она права.
– Наоборот, я тебя читаю с огромным трудом. – Почему-то мне показалось, что Каллен говорит искренне.
– По-моему, ты весьма проницателен, – заметила я.
– Обычно так и есть, – Эдвард улыбнулся, обнажив ровные, ослепительно белые зубы.
Тут мистер Баннер попросил внимания, и я с облегчением вздохнула. Невероятно, я рассказала историю своей отчаянно скучной жизни странному красавцу, который неизвестно как ко мне относится! Эдвард вроде бы расспрашивал меня с интересом, но сейчас я заметила, что он снова отодвинулся, а тонкие пальцы судорожно вцепились в край стола.
Я старалась внимательно слушать мистера Бан-нера; тот с помощью проекционного аппарата показывал фазы митоза, которые мы только что видели в микроскопе. Однако мои мысли витали далеко от деления клеток.
Едва прозвенел звонок, Эдвард, как и в прошлый понедельник, сорвался с места и изящным галопом унесся из класса. Как и в прошлый понедельник, я завороженно смотрела ему вслед.
Ко мне тут же подскочил Майк и стал собирать мои учебники. Да он сам как ретривер, виляющий хвостом!
– Ну и лабораторка! Эти препараты ничем не отличаются! Везет, тебя посадили с Калленом.
– Я сама справилась, – возразила я, немало уязвленная словами Майка, и тут же пожалела о своем выпаде. – В Финиксе мы уже делали эту лабора-торку.
– Похоже, Каллен сегодня в отличном настроении, – отметил Майк, когда мы надевали куртки.
– Не понимаю, что с ним было в прошлый понедельник? – с деланным равнодушием спросила я.
На физкультуре мне стало легче. Сегодня я играла в одной команде с Майком, который вел себя, как настоящий рыцарь, и играл за двоих. Естественно, подавать мне приходилось самой, и едва я брала мяч, моя команда бросалась врассыпную.
Когда я вышла во двор, моросил холодный дождь. Я побежала к пикапу, не обращая внимания на душераздирающий рев мотора, тут же включила печку и распустила волосы, чтобы по дороге домой они подсохли.
Приготовившись выезжать, я внимательно огляделась по сторонам и заметила темную фигуру Эдварда Каллена, склонившуюся над «вольво». Парень пристально смотрел на меня, и я тут же отвернулась, но отвлеклась и чуть не задела ржавую «короллу». К счастью для «тойоты», я вовремя нажала на тормоза, иначе мой пикап превратил бы ее в металлолом. Глубоко вздохнув, я аккуратно выехала со своего места и, проезжая мимо «вольво», боковым зрением увидела, что Каллен улыбается.
Глава третья
ФЕНОМЕН
На следующее утро, едва открыв глаза, я поняла: что-то не так.
Изменился свет. Он по-прежнему был серо-зеленым, как пасмурным утром в лесу, однако чище и прозрачнее, чем обычно. Значит, тумана нет.
Вскочив, я выглянула в окно и застонала.
Тонкий слой снега покрыл двор и выбелил дорогу. Но это еще не самое страшное. Вчерашний дождь застыл на еловых лапах, а подъездная дорожка превратилась в каток.
Чарли уехал на работу раньше, чем я спустилась к завтраку. Отец не докучал мне своим присутствием, но одиночеством я не тяготилась, а наоборот наслаждалась.
Готовить не хотелось, и я залила хлопья апельсиновым соком. Странно, я с нетерпением ждала начала занятий. Причем вовсе не потому, что жаждала получить знания или завести новых друзей. Если быть до конца честной, я понимала, что рвусь в школу только ради встречи с Эдвардом Калленом. Глупо, очень глупо.
После вчерашнего разговора мне с ним лучше не встречаться. Полностью я Каллену не верила; зачем, например, он наврал про линзы? Еще пугала враждебность, которую он излучал холодными волнами, и ступор, охватывавший меня, когда я видела его прекрасное лицо. Я отлично понимала, что у нас нет ничего общего. Значит, нечего о нем и думать!