Сумерки
Шрифт:
– Вот именно, – вспылил он, – а со мной ты ничем распоряжаться не сможешь!
– Если не терпится увидеть меня на смертном одре, то поспешу тебя обрадовать: я только что там была и, возможно, не в последний раз!
– Ты поправишься, – пообещал Эдвард.
Чтобы успокоиться, я глубоко вдохнула, не обращая внимания на резкую боль в подреберье. Мы молча буравили друг друга взглядами. Похоже, он не собирается идти на компромисс.
– Хочу кое в чем признаться… Я умираю.
Эдвард явно ждал продолжения, а на его лице поочередно отражались недоверие, смущение и… ужас. Он открыл рот, но произнести так ничего и не решился.
– Болезнь неизлечима, – ответила на немой вопрос я.
Потемневшие глаза изучали мое лицо, отчаянно стараясь найти хоть что-то, указывающее на то, что я лгу или неудачно шучу.
– А Чарли знает?
– Конечно. Просто мы стараемся об этом не думать…
Рот Эдварда снова безвольно приоткрылся, но он тут же взял себя в руки. Его лицо превратилось в маску.
– И что это за болезнь?
Я наблюдала за ним с благоговейным страхом.
Если сказать, что это рак, он не остановится, пока не найдет лекарство. И найдет наверняка.
– Она называется… смертность, – наконец ответила я.
– Ах! – разъяренно воскликнул Эдвард и выскочил из кресла с такой силой, что моя кровать заходила ходуном. Он гневно мерил комнату шагами и старался на меня не смотреть. Из его горла доносилось утробное рычание; похоже, сейчас с ним лучше не разговаривать.
– Успокойся, – все-таки выдавила я.
Мертвенно-бледное лицо повернулось ко мне.
– Если еще раз попробуешь… – угрожающе начал он.
– Но это правда! Я умираю, а прежде состарюсь!
– Белла, – уже спокойнее начал Эдвард, усаживаясь в кресло. Длинные тонкие пальцы прижались к вискам. – Белла, все именно так и должно произойти. Так и случилось бы, если бы не я, а мое вмешательство противоестественно!
Я презрительно фыркнула.
– Глупость какая-то. Все равно что если человек, выигравший в лотерею, скажет: «Противоестественно! Такие деньги мне не нужны!»
– Жизнь – не призовые деньги!
– Конечно, она намного дороже. Эдвард закатил глаза и поджал губы.
– Белла, тут и спорить не о чем! Я не намерен обрекать тебя на такое существование.
– Ты ошибаешься, если думаешь, что я сдамся. В конце концов, ты не единственный вампир на свете.
Его глаза потемнели еще сильнее.
– Элис не посмеет!
В тот момент вид у Эдварда был просто свирепый.
Неужели на свете найдется существо, способное противиться его воле?
– У Элис было видение? – догадалась я. – Вот почему она боялась, что ты расстроишься!
– Сестренка ошибается. Она видела тебя погибшей, а ты выжила!
– Ну, ставить против Элис я не решусь!
В палате повисла мертвая тишина, которую нарушали только писк приборов, звук падающих капель и тиканье часов. Наконец его лицо смягчилось.
– Итак, на чем мы остановились?
– Кажется, это называется тупик, – усмехнулся Эдвард.
– Черт побери! – пробормотала я.
– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался он, разглядывая кнопку вызова медсестры.
– Все в порядке, – соврала я.
– Не верю.
– Спать мне больше не хочется.
– Тебе нужен отдых, а не глупые споры.
– Тогда сдавайся, – коварно предложила я.
– Хорошая попытка! – Эдвард потянулся к кнопке.
– Не смей! Но он меня не слышал.
– Да? – проскрипел громкоговоритель на стене.
– Можно попросить болеутоляющие? – мягко произнес Эдвард, не обращая внимания на мое разъяренное лицо.
– Я пришлю сестру, – недовольно проговорил голос.
– Ничего принимать не буду, – пообещала я.
Эдвард взглянул на гибкий шланг у кровати.
– Не думаю, что тебя попросят что-то проглотить.
Пульс снова подскочил. Заметив в моих глазах страх, Эдвард разочарованно вздохнул.
– Белла, тебе больно! Чтобы поправиться, необходим покой. Зачем создавать лишние проблемы? Вторую капельницу вряд ли поставят.
– Я не капельниц боюсь, – пробормотала я. – Страшно закрыть глаза.
Он осторожно коснулся моего лица.
– Я никуда не уезжаю. Ничего не бойся; пока мое присутствие тебе не в тягость, я буду с тобой.
Собравшись с силами, я заставила себя улыбнуться.
– Знаешь, тебе ведь долго придется ждать.
– Ну, зачем так пессимистично! Это всего лишь роман!
Я покачала головой, и она тут же заболела.
– Удивительно, что Рене мне поверила, но тебя-то не проведешь!
– Быть человеком – в этом есть свои преимущества, – заявил Эдвард. – Жизнь редко бывает однообразной.
– Не задерживай дыхание! – насмешливо сказала я.
Он все еще смеялся, когда вошла размахивающая шприцем медсестра.
– Молодой человек, вы позволите? – церемонно проговорила она.
Эдвард поднялся и отошел в противоположный конец палаты, где застыл, сложив руки на груди.
– Ну, все, милая, – улыбнулась сестра, впрыскивая лекарство, – тебе станет лучше.
– Спасибо, – апатично сказала я. Лекарство подействовало довольно быстро, и я тут же почувствовала сонливость.