Сумрак в конце туннеля
Шрифт:
— Михалыч, здравствуй! Да вот, что-то приболел. Простыл, наверно. Лето, а я болеть удумал, но ведь не угадаешь… Вечерком отзвонюсь. Спасибо!
ТРА-ТА-ТА-ТА!!! Пора в путь-дорогу!!!
Наспех одевшись, я выскочил на улицу, в объятья солнца, запахов травы и нагретого асфальта, свежего ветерка, гоняющего по тротуарам тополиный пух… Сравнение пришло само собой — тополиная метель. Красота! На дверях продуктового магазина висело объявление. На листке ватмана размашистым почерком было написано: «В ПРОДАЖЕ ВНОВЬ ХАЛВА ИЗ ТУНИСА С ФИСТАШКАМИ. 255 РУБЛЕЙ КИЛОГРАММ». Ну,
Теперь дворами до метро, и — вперед, к заветной цели! Даже перспектива получасовой поездки в переполненном душном вагоне не внушала отвращения.
Час пик. Метро наполняется серой безликой массой невыспавшихся людей. Совсем скоро вся эта толпа рассосется по душным офисам. Вся, кр оме меня. Как же здорово сознавать, что сегодня ты — исключение, и впереди тебя ждет не рабочий кабинет, а отдых, наслаждение первым летним, удивительным днем!
Ну вот, наконец-то я в вагоне, до отказа забитом разномастной публикой. Вот девушка, расфуфыренная до крайности, словно только что сошла с подиума. Вообще не понятно, как она сюда попала? То ли у нее слишком высокие требования к избраннику, то ли слишком низкие показатели… Хотя такого не скажешь — толпа любопытных мужчин вокруг так и пожирает ее глазами. Рядом влюбленная парочка, по виду — студенты, читают одну на двоих книжку, не обращая внимания на окружающих. А этот мужчина явно опаздывает — постоянно смотрит на часы и кусает губы. Меньше спать надо, товарищ!
Я люблю наблюдать за людьми в метро — такой Клондайк для моих сюжетов!
И тут я заметил стоящую у двери девушку. Потухшим взглядом она смотрела прямо перед собой. Все вокруг нее менялось, а она оставалась неподвижной. Ее толкали, спрашивали, не выходит ли она… — тишина… Не знаю, что меня заставило, но я подошел к ней.
— Девушка, не скажете, на какой станции находится Гостиный двор?
— Гостиный Двор, — эхом повторила она.
— Что?
— Что за глупый вопрос? Вам нужен мой номер телефона, адрес электронной почты или еще что?
Я не нашелся, что ответить.
— Гостиный Двор находится на Гостином Дворе! Если это действительно вас интересует…
— Спасибо, я так и думал…. А хотите поехать в Петергоф?
— Хочу! — почти мгновенно ответила она.
— А…
— Лена, — перебила она меня.
— ?
— Меня Леной зовут…
— Шурик. Саша! — выпалил я.
И тут она улыбнулась и подняла на меня свои глаза… красные, заплаканные, бездонные … Красивые…
«СТАНЦИЯ „ГОСТИНЫЙ ДВОР“. ПЕРЕХОД НА СТАНЦИЮ „НЕВСКИЙ ПРОСПЕКТ“…» — зазвучал из динамиков приятный мужской баритон.
— Наша! Пошли!
Рев сирены, казалось, заполнил собой все пространство. Свет и в составе и на станции начал мерцать, а потом и совсем погас. Послышался детский плач и крики.
Лена стояла на месте и не двигалась…
— Лена!!! Наша станция!!! Пошли!!!
Она продолжала стоять на месте…
— Ленаааа…
— Да проснись же ты! — Кто-то тормошил меня и бил по лицу. — Что, кошмар опять?!
Я открыл глаза… Передо мной сидел старший смены, Валентин Сергеевич. Увидев, что я пришел в себя, он вынул из нагрудного кармана носовой платок и вытер лоб.
— Опять напугал ты нас, Санек. Что тебе такое страшное снится, поделись секретом… Сразу легче станет.
Я собрал все свои силы и поднялся с кушетки.
— Не станет… Лучше уже никогда не станет. Уходить мне надо…
— Ишь ты, что удумал — уходить! — взмахнул руками Сергеич. — Молодой, здоровый мужик, а несешь какой-то бред! Чтобы я больше не слышал от тебя такого!
— Постараюсь… — Я изобразил улыбку.
— Ну и молодец! Давай приходи в себя, скоро сдавать смену. Дома доспишь…
«Гостиный» медленно отходил ото сна. Сначала в предутренней тишине раздался скрип открываемых гермоворот. Потом стали слышны хлопанье дверей, людской говор… Станция наполнялась звуками. Люди вылезали из своих нор, отправляясь на работу. Затем, вызвав спазм в желудке, к звукам прибавились запахи готовящейся пищи. Станционное освещение с каждой минутой прибавляло в мощности, создавая иллюзию смены дня и ночи.
Дверь в подсобку резко открылась. Громко обсуждая станционные новости, в помещение ввалилась новая смена.
Первым вошел Ваня Крошев, весельчак и балагур с ярко рыжими волосами и никогда не закрывающимся ртом. Шутки-прибаутки и иронические замечания в адрес окружающих сыпались из него, как из рога изобилия. Зашел дядя Сёма, Семен Семеныч — золотой человек! Если рядом дядя Сёма, проблемы обходят это место стороной.
— Здорово, мужики! — протянул он руку для приветствия.
— Привидения не соблазняли ночью? — поинтересовался Ванька. — А то Сашок что-то такой уставший!
— Да ну тебя, балаболка рыжая! — грозно рявкнул Сергеич.
— Анекдот новый слышали? — Ванька не обратил на окрик Сергеича никакого внимания.
— Слышали… — выдавил я из себя.
— Так вот, — продолжил он, — знаете, чем отличается сталкер-пессимист от сталкера-оптимиста? — Ответа на вопрос парень ждать не стал, тут же продолжил: — Если они попадут в замкнутый туннель, то пессимист умрет на месте, а оптимист — на бегу!
Шутка получилась не особо удачной, смеялся над ней один рассказчик, но это его, казалось, ничуть не смущало.
— Ты бы, Вань, подумал, чем кота своего будешь кормить, — совершенно серьезно сказал Семеныч, когда тот просмеялся.
— Какого еще кота?! — опешил Ванька, пытаясь понять, в чем скрыт подвох.
— Как какого? Который тебе зарплату наплакал!
Взрыв хохота. Даже я не сдержался.
— Да ну вас! — захлебываясь смехом, простонал рыжий.
Отсмеявшись, я попрощался с ребятами и отправился к себе.
Выходя из туннеля, я заметил сидящего на краю платформы соседского мальчишку Гришу. Свет станционных ламп, отражавшихся в его светлых волосах, и самого его делал похожим на фонарик. Несколько дней назад отца Гриши завалило обрушившимися перекрытиями. Хлынувшая сразу после этого вода в считаные минуты затопила место аварии, не оставив никому шансов на спасение. Сил рассказать мальчишке о трагедии не нашлось ни у кого, и Гриша каждое утро ждал отца со смены…