Сундук мертвеца
Шрифт:
Дверь «Ягуара» быстро распахнулись и, не побоявшись попачкать костюм, на свет божий, явился Валентин Сторожев. Холеный мужчина лет шестидесяти с небольшим с редеющими волосами и цепким неприятным взглядом. Он происходил из семьи потомственных алкашей и прошел долгий путь от помощника столяра в ПТУ заштатного городишки до преуспевающего бизнесмена. На пути своем он не щадил никого и ничем не брезговал. Во времена, когда вчерашние главы бандитских группировок стали массово превращаться в респектабельных бизнесменов и меценатов, он вошел в фавор сразу
Но мне, конечно, знать об этом не полагалось. Ведь я была глупой овечкой, случайно оказавшейся на территории злых волков.
Растерянно похлопав глазками, я переводила взгляд с одного мужчины на другого. Пожалуй, было бы лучше, если бы Алина продолжила тратить деньги Смогина. История про красавицу в беде куда лучше, чем про красавицу и тощую блондинку.
– Добрый вечер, Юрий, – на распев произнес Сторожев, демонстрируя все возможное уважение. – Не ожидал вас здесь увидеть.
– Это заметно, – ничуть не поддавшись, нахмурился Смогин.
К Сторожеву он относился без всякого почтения. Видимо, Кушнер в его услугах не нуждался. Или попросту брезговал подобными схемами. Что объяснимо направленностью его бизнеса и манерой вести дела. Но тогда его связь с Лузиным становится еще более загадочной.
Проглотив колкость, Сторожев склонился ко мне в любезном поклоне:
– Позвольте выразить вам мои соболезнования, Мэри.
– По поводу? – задумавшись, упустила нить разговора я. Но тут же спохватилась и вспомнила о своем вдовстве. – Да-да, спасибо. Очень признательна. Сергей был замечательным человеком. Такая утрата!
Сторожев хмыкнул, но столь же любезно продолжил:
– Я увидел вас одну, в столь поздний час…Хотел предложить подвести до дома…
На часах еще и девяти не было. Невский проспект битком забит гуляющими и туристами. Полицейских чуть ли не на каждом шагу по паре. Оправдание так себе. Однако я решила испытать удачу.
– Ох, это так мило с вашей стороны…Э-э-э…
– Валентин.
– Очень приятна ваша забота, Валентин. Вдовство – тяжелая доля.
– Не сомневаюсь, – закивал Сторожев, отлично зная, где я остановилась и с кем провожу ночи. – Возможно, вы хотели бы пройтись? Столь славный летний вечер будто бы приглашает на прогулку.
– Да, это было бы замечательно, – согласилась я.
Смогин не смог скрыть удивления. Но мне его мнение было без разницы. Мавр сделал свое дело.
Взяв Сторожева под локоть, я направилась к Адмиралтейству. Он тут же превратился в напыщенного гусара, завидевшего красотку в кринолине. Кивнул «шкафу» и велел:
– Поедешь следом.
Распрощавшись со Смогиным и его подругой, мы плавно пошли по проспекту. На первом же перекрестке, я высвободила свою руку, сделав вид, что поправляю ремень сумочки.
«Ягуар» Сторожева
– Даже не помню, когда последний раз гулял вот так. Как все.
Его ностальгия приказала долго жить уже через пару минут. Посмотрев на меня, он хмыкнул:
– В жизни вы еще прекраснее, чем на фотографиях. Хотя, казалось бы, куда больше? Понимаю, отчего Сергей потерял голову.
– Вы хорошо знали моего мужа?
– Скажем так, мы сотрудничали.
– Что ж, не смею отрицать, он был талантлив. Как и все мои мужья.
Сторожев посмотрел на меня с хитрецой. Но тут же стал серьезным. Положительно, дядю что-то очень сильно тревожило и, несмотря на все свое мастерство, он не был способен это скрыть.
– Вы не приехали на его похороны. Почему?
– Я стараюсь избегать событий и людей, которые меня расстраивают.
– Даже, когда дело касается смерти вашего мужа?
– Сергей умер для меня в тот день, когда поднял на меня руку. И я не стану лгать, что его смерть для меня утрата.
– Он вас ревновал?
– Наш брак – свидетельство моей собственной глупости. Я поплатилась за нее сполна. Ревность – не то слово. Сергей был параноиком. У него не было повода вести себя подобным образом. Но он ему и не был нужен. Я была верна всем своим мужьям. Разлюбив, я просто уходила. Без промедления.
– Видимо, этого он и боялся.
– Мне не интересны причины его поступков. Он – моя ошибка. В будущем постараюсь быть осмотрительнее.
– Уверен, у вас получится.
– Несомненно.
Сторожев хмыкнул и, наконец, перешел к делу:
– Расскажите мне о том дне.
– Зачем? Прошло полгода и…
– Вы знаете, чем занимался ваш муж? – перебил Сторожев.
Он не терпел, когда ему перечат. Но неожиданное вмешательство правой руки Кушнера заставляло его быть более осторожным. И разговорчивым.
– Не лезть в дела мужчин – единственное правило, которому я следу по жизни.
– Похвально. И все же, он ничего вам не рассказывал о…хотя бы о своих планах на будущее?
– Сергей требовал, чтобы я родила ему ребенка. Это единственное будущее, о котором он говорил. Причем, мое мнение не учитывалось.
– Накануне его гибели, – не сдавался Сторожев. – К вам кто-нибудь приезжал? Были ли какие-нибудь звонки, показавшиеся странными?
Я остановилась и повернулась к Сторожеву. Он посмотрел с удивлением. Река из прохожих, чужих друг другу людей, продолжала свое движение по обе стороны от нас с присущим ей безразличием.
– Вы никогда не задавались вопросом, какого черта Сергей делал в конце ноября в Утяшево? Ведь в это время года ни один любитель природы туда не сунется. У Лузина же апартаменты на Крестовском, и жить в области в столь отвратительно время года нет нужды.