Сундук мертвеца
Шрифт:
Короткий смешок.
— Тогда уж полным именем. Усама бин Мухаммед бин Авад бин Ладен. Также Абу-Абдалла, Моджахед, Хадж, Директор. Да, когда-то меня звали ещё и так. Я люблю свои старые имена. Ты поймёшь меня, раввин, если протянешь с моё… Ладно, всё это too old, как говорят педведы. Как бы то ни было, сейчас я — Тораборский Король. И у меня осталось мало времени. Моё тело перебирали двадцать четыре раза. Нет, даже двадцать пять. Во мне меньше килограмма родных клеток. Вероятность успеха нового ребилдинга — сорок шесть процентов. А я всё ещё хочу дожить до победы… или до чего-нибудь, что я мог бы считать победой… до того, что оправдает меня перед Аллахом. Понимаешь ли ты меня, Карабас? Кстати, давно хотел тебя спросить: откуда у тебя это прозвище?
— Маркировка, Ваше Величество. Мою модель «Раббас» делали в Черноголовке. У русских там был центр. Работавший на Израиль.
— Странно… Мне помнится, в Черноголовке делали какие-то отравляющие вещества…
— Там много чего делали. А в изральском филиале работали казахи… или киргизы… нет, не помню. Какие-то азиаты. Они перевели маркировку на свой язык. Кара-бас. Чёрная Голова.
— Казахи? В израильском биоцентре? Ты ничего не путаешь?
— Нет. Просто всё делалось в спешке. Иногда происходили утечки всяких субстанций… вирусы, синтобиоты, ну и так далее. В общем, опасная работа. Не хотели рисковать жизнями евреев.
— О да, о да! Пусть рискуют гои, не так ли?.. Хотя, конечно, мы тоже перегнули палку. В противоположную сторону.
— Самопожертвование вам не помогло. «Аллахую христец», как говорили русские. Правда, недолго.
— Что недолго?
— Говорили недолго.
— Ну да. Зато мы с тобой понимаем эту шуточку. Забавно, а ведь в некотором смысле русские победили.
— Хм? А, в смысле языка и культуры… Ну кто ж знал, что оно сложится таким вот образом…
— А всё потому, что русские были раздолбаями. В отличие от евреев. Ещё одно кстати-некстати: как ты стал иудеем, бар Раббас?
— Я был обрезан на восьмой день, прямо в лаборатории, — повёл плечами раввин. — Все изделия нашего класса обрезаны.
— Почему?
— В самом начале войны выяснилось. Необрезанные более чувствительны к антисемитской пропаганде. Даже киборги.
— Почему я не удивлён? Ладно, ближе к делу. Что у тебя с текущими проектами?
— Сейчас у меня только аналитика, Ваше Величество.
— Ну да, ну да. Анализ ресурсных схем и прочая текучка. Всё это можешь забыть — по крайней мере на ближайшее время. Я намерен вернуть тебя на оперативную работу.
Карабас вздрогнул.
— Я понимаю твои чувства, но не торопись с возражениями… Выслушай задание. Тебе нужно посетить с неофициальным визитом Директорию.
— Насколько неофициальным? — уточнил раввин.
— Это не так важно. Можешь заехать через главные ворота, можешь — огородами. Думаю, совсем тихо не получится. Безопасники там не орлы, но и не дефолтники… В общем, тебе нужно в Директорию. И не просто в Директорию — а пробраться в Институт Трансгенных Исследований.
— Ваше величество, это невозможно, — бар Раббас с трудом сдержал подступающий чих.
— Да, я знаю это слово. «Не-воз-можно», — передразнил Король. — Оно очень смешное. Забудь его. Ты всегда выкручивался.
— Я больше отлёживался, — сказал Карабас. — В болоте.
— Да, ты пропустил самое интересное, — согласился Король.
Карабас хмыкнул. Двести тридцать шесть лет анабиоза научили его скептицизму.
— Так или иначе, ты ведь выжил? Выживешь и теперь. Но сначала ты проникнешь в Институт и найдёшь кое-что. Точнее, войдёшь кое-куда.
— Где находится эта вещь, что это такое и что с ней надо делать? — Карабас почувствовал, что приступ близок, очень близок. Можно было бы попытаться зажать нос, но мешал шлем.
— Где — не знаю. И никто не знает. Где-то в Центре. Есть одна примета… нет, даже две. Это всё.
— Пока я ничего не понял, — проворчал бар Раббас. Свербёж в носу немного отпустил.
— Сейчас поймёшь. Выключи микрофон и подойди ко мне вплотную. Ха'н сохрэт стопицот бара даль йер Карабас. Ты же умеешь читать по губам?
Для того, чтобы оказаться на одном уровне с Королём, Карабасу пришлось встать на колени. Король наклонился и соприкоснулся гермошлемом с лицевым стеклом скафандра своего лучшего агента — так, чтобы тот видел лицо Горного Старца.
Горный Старец говорил долго. Раввин смотрел ему в лицо очень внимательно. Несколько раз показывал, что не понял, и Король терпеливо повторял.
— Теперь ты осознал значимость задачи? — Бин Ладен снова включил микрофон. — Ты сделаешь?
— Я сделаю всё, что в моих силах, — сказал раввин.
— А скажи-ка это на людском, — потребовал Король. — Вот именно это.
Карабас промолчал: крыть было нечем.
— Они создали людской, чтобы не слушать скользких фразочек, — заключил Подгорный Старец. — Типа — вроде пообещал, а вроде и нет. Пообещал, то есть, постараться. Но мне не нужно, чтобы ты старался, тратил силы, и что ещё там говорят в таких случаях. Меня всё это не интересует. Мне нужно, чтобы ты сделал. Любой ценой. И в данном случае любой означает именно это — любой. Усама сохрэт бара Карабас круа.
— Карабас круа — ув'га'виал шем'Карабас, ув'х'аркан шем'Карабас, ув'нечча шем'Карабас [6] , — сказал раввин и неуклюже поклонился.
— Это уже лучше. Возьми.
Король протянул руку. На ладони лежал маленький блестящий предмет. Бар Раббас осторожно ухватил его двумя пальцами. При ближайшем рассмотрении вещица оказалась ключом из жёлтого металла.
— Пожалуйста, будь с ним поаккуратнее, — сказал Тораборский Король, — Хотя бы потому, что я отдал за него Сундук Мертвеца.
6
Карабас круа — ув'га'виал шем'Карабас, ув'х'аркан шем'Карабас, ув'нечча шем'Карабас. — Карабас клянётся исполнить приказ во что бы то не стало во имя высших ценностей — тех, которые у него имеются.
— Что? Все записи? — не понял Карабас.
— Нет, не записи. Оригинал. Сам ноут со всем содержимым. Мы, конечно, всё скопировали.
— О… от так от, мама? — опешил бар Раббас. — Чо, серьёзно? Но как? То есть зачем? Сундук — это же святыня. Из-за обладания которой эсдеки признавали за нами авторитет.
— Да. К величайшему нашему сожалению, на другую цену Тарзанчик не соглашался.
— Что? — Карабас невольно повысил голос. — Вы отдали Сундук шерстяным?
— Ты как бы намекаешь, что это несколько противоречит нашей политике в регионе? — язвительно заметил Усама.