Сундук неизвестной
Шрифт:
— Не помню, — парень посмотрел на неё с любовью и ободряюще улыбнулся. — Я вот помню, что в тот раз всё отлично закончилось: мы с тобой остались вместе и ты даже согласилась выйти за меня замуж.
— Я не про это! Ты ведь понял, о чём я! — начала нервничать Ксюша, напряжённо вглядываясь в темноту.
Эрик осторожно дотронулся пальцами до её щеки, словно невзначай коснулся губ большим пальцем и развернул лицо девушки к себе.
— Всё нормально, — вкрадчиво и уверенно сказал он. — Показалось, что кто-то наблюдает за нами, но это просто нервы: обостряются инстинкты за городом
— Ненавидяще, значит? — подобные формулировки совсем не радовали.
— Он же зверь, а мы ему мешаем, — пожал плечами Эрик.
— Так пошли скорее за Антоном, пока этот твой зверь не решил нас сожрать, раз мы ему мешаем!
И Ксюша ускорила шаг, потянув за собой Эрика. Кажется, там впереди фонарь. Надо поскорее добраться до него!
8
Даша всё ещё оглядывалась, поскольку ощущение, что на них смотрят, никуда не пропало. Но и не обострялось. Наоборот даже, стало затихать, или просто девушка свыклась уже с этим, и теперь чужое внимание не так сильно волновало её.
Антон шёл рядом, свет оранжевых фонарей радовал глаз и впереди уже даже был виден один-единственный белый фонарь. Тот самый, что стоит около дома с привидениями… в смысле, дома Антона.
Этот фонарь Даша давно заприметила, и с тех пор он стал неким ориентиром. Дошёл до него — значит, рядом дом. Завидел белый свет посреди оранжевого — значит, верно идёшь к дому!
Снегопад прошёл, но всё равно запоздалые снежинки ещё кружили в морозном воздухе, сверкали, ложились на дорогу и громко хрустели под ногами. Этот хруст снега казался таким громким в этой тишине! Единственный звук.
Кто-то топил печку — неповторимый запах печного дыма долетел до ребят с усилившимся ветром. Даше захотелось скорей домой, к уютно потрескивающей печке, под плед… И чтобы родители сварили глинтвейн, принесли его в прозрачных пузатых бокалах с изогнутой ручкой, а она бы вдохнула чудесный аромат с нотками гвоздики и почувствовала себя абсолютно счастливой.
Девушка взглянула на нового знакомого, который был молчалив, если его ни о чём не спрашивать. Всю дорогу, наверно, мог бы легко молчать! Даша смотрела на его профиль и представляла его там же, у печки в гостиной, с бокалом глинтвейна в руках…
Жаль, что люди придумали определённые правила приличия, и нарушать их нельзя. Жаль, что пригласить сейчас Антона на глинтвейн было бы некрасиво…
Да и вообще, существует ведь много прекрасных напитков, а в мечту бессовестно влез алкогольный! Если уж приглашать Антона, то на что-то более… характерное… что-то более подходящее для первой встречи.
Мысли о напитках и их разнообразии привели Дашу к идее зайти в пролесок, что рос как раз здесь, вдоль дороги. Заросли деревьев тянулись как раз до дома Антона, и в них было не страшно свернуть. Вокруг дома, во многих из которых сейчас горел свет, а, значит, были люди. Даша с удовольствием и какой-то жадностью смотрела на светящиеся окна. Она была готова вспомнить свои годы в художественной школе и сесть за краски, лишь бы передать и запечатлеть эту простую уютную красоту, так трогающую душу. Небольшие домики, свет в окошках, сизый дымок из трубы в тёмное синее небо, рыжий свет фонаря, пронзающий тьму и выхватывающий из темноты силуэт домика.
Нужно обязательно найти на чердаке краски и бумагу. И нарисовать.
Дом Антона приближался, а сам парень молчал. Даша осмелела: было слишком хорошо, чтобы бояться чего-то неизвестного.
— Если ты не против, я бы хотела зайти за ёлочкой, — сказала Даша, прерывая долгое молчание, и Антон пожал плечами:
— Не против, — улыбнувшись, ответил он. — Я тоже люблю, когда пахнет свежей ёлкой в Новый год.
— А мне всегда жаль деревья, — поделилась Даша. — Вроде и понимаю, что это глупо, но всё равно жаль, так что у нас всегда наряжена живая, растущая около дома.
Антон не стал продолжать тему: каждый раз, когда он говорил что-то для поддержания разговора, выходило не очень удачно, и то Даше становилось неловко, то ему.
Вот и сейчас он подумал, что разделяет её мнение, но, вроде как, его слова противоречат этому. Да и то, что они зайдут за ёлочкой, тоже противоречит всему разговору про ёлки.
Парень помог девушке перебраться через огромный сугроб, который образовался на обочине стараниями спецтехники, расчищающей дороги. Сам Антон тоже преодолел сугроб и теперь стоял по колено в снегу.
— Далеко не пойду, я чисто так… — пояснила Даша, доставая из сумочки полиэтиленовый пакет и принимаясь отрывать веточки от ёлки.
Антон с удивлением и непониманием смотрел на то, как в пакет отправляются колючие ветки, и не мог понять, зачем это.
— Для запаха? — попытался угадать он, поскольку неожиданно зажглось любопытство.
— Нет, — рассмеялась девушка. — Это для чая. Из еловой хвои получается прекрасный чай, а хвоя наиболее полезна весной и зимой.
— Никогда не пробовал такой чай, — признался Антон. — Необычный?
Даша посмотрела на него и загадочно улыбнулась. Этот парень был ей по душе, и оттого хотелось оставить ему «крючочки», чтобы он мог потом продолжить общение с ней. Отчего-то казалось, что Антон иначе просто забудет этот день и вряд ли ещё хоть раз напомнит о себе.
— А вот заходи завтра, и узнаешь! — весело ответила она. — Как раз приготовится, ему надо время, чтобы настояться.
Парень смутился. Не от предложения, а от того настроения девушки, которое он не мог разделить.
— Я не рассчитывал задерживаться до завтра… — признался он, и Даша замерла, удивлённо воззрившись на своего спутника:
— То есть как это? Ночь же почти на дворе, а ты ещё до дома не добрался!
Ей вдруг стало страшно: что, если парень опасен и не собирается задерживаться, потому что сейчас что-нибудь сделает с ней?
Антон уловил перемену во взгляде, и вздохнул печально: он не хотел пугать её… И теперь надо было срочно что-то сказать… Что-то «откровенное», в чём нелегко признаться, чтобы она сразу поняла, что он не опасен, а просто у него были свои маленькие проблемы и тайны.
Свою истинную тайну он раскрыть не мог, и приходилось срочно придумывать новую.