Супермен для феминистки

Как только она вошла, Забелкин сразу понял, что у нее за намерения в отношении его и секса. Вид у пышнотелой румяной дамы был прямо какой-то страх-трах-бомбы.

– Вам сказочно повезло, – начала она с порога, расстегивая пальто, – ваша мечта сбылась!

– Да что вы?! – Забелкин просто обалдел.

– К вам пришла я! – Дама сделала несколько уверенных шагов вперед, выдвигая на первый план свою грудь четвертого размера. – И теперь у вас есть возможность застраховаться! Потому что я – начинающий страховой агент!

– Очень хорошо начинаете, – обрадовался Забелкин, а трах-агент уже в одном платье рвалась в ванную.

– Зачем же так сразу?! – побежал за ней хозяин

– Сначала наберем ванну, пусть переливается! – Дама открутила все краны. – А то ваши соседи снизу отказались страховаться от стихийных бедствий! – Когда вода полилась в ванну, она повернула к Забелкину свое довольное лицо и ласково поинтересовалась: – Ну, и где у вас чай?

И прошла в кухню, покачивая бедрами.

– Вас также надо страховать от землетрясения. – Ее палец ткнулся в обшарпанную штукатурку кухонного потолка. – В Африке недавно так трясло, так трясло!

– Да мы вроде в противоположном месте находимся, может, потом застрахуюсь? – попытался возразить Забелкин.

– Потом окажется поздно! Вы будете страховаться от стихии?!

Женщина-бомба пронзила его возбужденным взглядом, и Забелкин больше не сомневался в ее истинных намерениях.

– А как же! – и полез в холодильник за шампанским.

Вдруг во дворе пронзительно завыла сигнализация. Забелкин и его гостья кинулись к окну.

– Ваша? – Дама указала на серебристую иномарку Забелкина. Тот кивнул. – Срочно надо страховать! Согласны?!

– Конечно! Давно мечтаю застраховать ее от обгаживания пернатыми хищниками.

– От обгаживания пока не страхуем. Можем от гражданской ответственности, если на кого наедете. – Дамочка игриво посмотрела Забелкину в глаза и сняла шарфик.

– Пойдемте, – Забелкин взял ее за руку, – сейчас мы застрахуемся, и я сразу же совершу наезд на соседку, которая мне всю печенку проела.

– Да вы просто маньяк! – Страховщица вырвала руку, но осталась рядом и кокетливо продолжила: – У вас есть дети школьного возраста?

– К счастью, нет. – Забелкин догадался, что она интересуется его семейным положением.

– Жаль, – дама глубоко вздохнула, качнув роскошным бюстом, – можно было бы застраховать. А если бы нашлись второгодники… – и доверительно добавила: – Очень выгодно страховать второгодников, хорошие скидки.

Страховая дама пробежала в комнату и остановилась перед портретом хозяйки дома.

– Ваша? – спросила с нотками ревности в голосе.

– Бывшая, – не глядя на портрет, соврал Забелкин.

– Вам надо застраховать свою жизнь! – Глаза вышколенной страховщицы снова возбужденно заблестели.

– Что вы! Боюсь, теща сразу наложит на нее руки!

– Тогда застрахуйте бывшую жену! – не унималась дама. – В моей практике уже был опыт: муж застраховал жизнь жены, а она подарила ему место на кладбище. Как романтично! Правда, потом они долго не виделись.

Забелкин понял, к чему она клонит, и открыл дверь в спальню.

– Срочно страхуйте свое здоровье! – Дама кинулась на кровать. – Представьте только, что эта огромная картина в тяжелой раме упадет вам на голову! Будет сотрясение мозга!

– Это место моей бывшей жены. А в ее голове сотрясаться нечему. – Забелкин прилег рядом.

– Тогда мысленно проведите перпендикуляр от люстры, – прекрасная страховая незнакомка подвинулась к нему ближе, – видите, куда он упирается, если эта люстра все-таки упадет?!

Забелкин мысленно провел. Перпендикуляр четко упирался в его достоинство. И тогда он понял, что намеки излишни, обнял страх-трах-бомбу, которая вдруг завизжала, наверное, от счастья. В этот момент вошла его жена, которая совершенно не подозревала, что часто в маленьких адюльтерах мужа оказывалась «бывшей».

Василиса никого не хотела видеть. Она лежала на кровати третий день подряд и жалела себя. Муж – подлец и негодяй – оказался циничным изменником. Она застала его в объятиях пышнотелой красотки, и он ничего не стал отрицать. Наоборот, как только коварная соперница скрылась за дверью, Забелкин, подтягивая растянутые треники и выпячивая хилую грудь, заявил, что она у него не одна. Таких проходимок у него пруд пруди, а Василиса, его гражданская жена, дура набитая и тетеха, в этом пруду должна сидеть и не квакать. Забелкин засунул руки в карманы штанов и, с умным видом прохаживаясь по комнате, принялся перечислять, почему он так считает. Получалось, что с Василисой он стал сожительствовать (прямо так и сказал) только из жалости. Баба она никчемная – высшего образования не получила, на нормальную работу не устроилась, ребенка ему не родила. Та вместо того чтобы биться в истерике, закатывая Забелкину скандал, молча выслушала справедливую критику и пошла собирать ему чемоданы. Увидев это, Забелкин сам устроил скандал. Съезжать с Василисиной квартиры он не хотел. К чему? Он очень хорошо пристроился, уже поделил ее две маленькие комнатушки поровну и решил налаживать личную жизнь с другой – умной, не тетехой, обладающей высшим образованием и детородной функцией. Василиса все так же молча выставила его чемоданы на лестничную клетку, а когда Забелкин ринулся за ними, чтобы вернуть свои вещи назад, захлопнула за ним дверь и задвинула щеколду. Забелкин пару часов покричал перед закрытой дверью, но вскоре унялся и потопал к родителям, не чаявшим в единственном сыне души.

На следующий день он вернулся и потребовал отдать ему одну из комнат для проживания: в квартире родителей устроить личную жизнь было практически невозможно. Василиса не вняла просьбам бывшего гражданского мужа и даже не подошла к двери для ведения переговоров. Она лежала на кровати и страдала. Да. Забелкин оказался прав. Она училась на четвертом курсе института, когда встретила его, такого умного и заботливого. Он был сыном хороших знакомых ее мамы, она – дочерью хорошей знакомой его родителей. Можно сказать, что родители их и поженили. Нет, жениться Забелкин хотел только на первоначальном этапе их совместной жизни. После чего, втянувшись в благотворную атмосферу заботы и ухода, решил себя не обременять. Зачем? Ему и так было прекрасно. Он часто говорил: «Зачем покупать молоко, когда рядом ходит дойная корова?» Этой дойной коровой была она, Василиса. Она окружила его заботой и вниманием, по настоянию его родителей бросив институт. Каждое утро Василиса вставала ни свет ни заря, чтобы сварить Забелкину свежий супчик на завтрак. Потом отправляла его в лабораторию, а сама принималась убирать, чистить и стирать. Стирать приходилось ежедневно – Забелкин менял белоснежные рубашки каждый день. По-другому было нельзя – он был перспективным химиком, его лаборатория получила какой-то грант и сотрудничала с иностранными державами. Забелкину нужно было «держать марку». Часто он держал эту самую марку в их (вернее, Василисиной) квартире, приглашая многочисленных партнеров на приготовленный Василисой обед, обычно состоящий минимум из семи блюд.

Она смирилась с жизнью подруги гения и делала все для того, чтобы снять с него бремя житейских забот. О продолжении образования Василиса больше не думала, об устройстве на работу даже не мечтала, а родить ребеночка ей не позволил сам Забелкин, мотивируя это тем, что ребенок станет препятствием к получению им Нобелевской премии. Теперь Забелкин ставит это Василисе в вину. Конечно, она зря бросила институт, могла бы найти почасовую работу, тайком от Забелкина забеременеть и поставить его перед фактом. Да и родителей забелкинских тоже. Неужели те не захотели бы внука? «Не захотели бы», – ответила сама себе Василиса, хорошо знавшая бывших родственников. Для тех важнее была перспектива карьерного роста единственного сына. Правда, за те пять лет, что она прожила с Забелкиным, тот так и остался на должности младшего научного сотрудника и никуда не вырос. В этом он тоже обвинил ее.