Шрифт:
С. Щепотьев
Супруги Голон о супругах Пейрак. Ч.1
Супруги Голон о супругах Пейрак. Ч.2
Супруги Голон о супругах Пейрак. Ч.3
Супруги Голон о супругах Пейрак. Ч.4
Супруги Голон о супругах Пейрак. Ч.5
Супруги Голон о супругах Пейрак. Ч.6
Супруги Голон о супругах Пейрак. Ч.7
Супруги Голон о супругах Пейрак. Ч.8
Супруги Голон о супругах Пейрак. Ч.9
Супруги Голон о супругах Пейрак. Ч.10
Супруги Голон о супругах Пейрак. Ч.11
Супруги Голон о супругах Пейрак. Ч.12
Супруги Голон о супругах Пейрак. Ч.13
Супруги
Супруги Голон о супругах Пейрак. Ч.15
notes
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
39
40
41
42
43
44
45
46
47
48
49
50
51
52
53
54
55
56
57
58
59
60
61
62
63
64
65
66
67
68
69
70
71
72
73
74
75
76
77
78
79
80
81
82
83
84
85
86
87
88
89
90
91
92
93
94
95
96
97
98
99
100
101
102
103
104
105
106
107
108
109
110
111
112
113
114
115
116
117
118
119
120
С. Щепотьев
Исторические и литературные истоки романа-потока Анны и Сержа Голон «Анжелика»
Геннадию Ульману, открывшему для меня мир этих книг.
Супруги Голон о супругах Пейрак. Ч.1
История нашего знакомства с романом-потоком Анны и Сержа Голон, как и с экранизациями отдельных его томов, право же, курьёзна.
Знакомство это началось с того, что в 1968 году мы увидели на наших экранах «Анжелику и короля». Затем нам показали экранизацию первого тома, а в 1971 году издательство «Прогресс» познакомило нас с её первоисточником, за которым последовал перевод седьмой книги.
Спустя семнадцать лет после выхода на экраны СССР «Анжелики и короля» — третьего из пяти фильмов, поставленных по роману Голон Бернаром Бордери, кинопрокат любезно предоставил нам возможность посмотреть снятый за двадцать один год до этого второй фильм, «Великолепная Анжелика», назвав его «Анжелика в гневе». И, наконец, ещё через год — четвёртый и пятый фильмы, объединив (и соответственно сократив) их, под названием «Неукротимая маркиза».
Годовалые младенцы за этот срок успели стать совершеннолетними людьми. Люди среднего возраста — выйти на пенсию...
Подробности виденных ранее фильмов были забыты, а если иной раз где и мелькали эти картины, то только порознь и, как правило, в порядке, нарушающем композицию.
То же касается и публикации отдельных томов, выхода которых на русском языке дожидалась читающая публика: переводы были нелепы по безграмотности и безобразны по объему сокращений.
По всем этим причинам трудно уловить смысл литературного произведения и его экранизации. Отсюда — пренебрежение многих читателей и зрителей. И это естественно. Тем более, что и отечественная критика приложила немало усилий, чтобы создать у нас, прямо скажем, превратное впечатление как об этих книгах, так и о фильмах.
Правда, автор преди- и послесловия к книгам, вышедшим у нас в семидесятые годы, А. Эпштейн, предпринял попытку серьёзного их анализа, отметив куда больше достоинств, чем недостатков. Но эта попытка была тут же высмеяна в прессе[1]: говорить дурно об «Анжелике» стало уже хорошим тоном.
Отчаянные усилия автора этих слов остановить оголтелый вой критиков были тщетны: редакции слали отписки — от сдержанно-бюрократических до хамовато-фамильярных.
Между тем несостоятельность скоропалительных оценок именитых писак очевидна.
«Окутанная тайной маркиза Анжелика ловко завлекает в свои сети миллионы почитателей, — писала Ирина Рубанова. — Неугомонная, резвая интрига фильмов об Анжелике, часто лишённая простого смысла, часто напичканная чертовщиной, приличествующей разве что средневековью — богатое поле для острот. К этому можно прибавить золочёную и расцвеченную пышность фильма, столь близкую модам и вкусам, распространённым в ошалевшем от бездуховности и пустоты мещанском мире»[2].
Затрудняюсь догадаться, где почерпнула Рубанова тайну, окутывающую Анжелику, и лишённую простого смысла интригу, и, тем более, чертовщину на уровне средневековья: ни в фильмах, ни в романах этого нет. Можно согласиться с пышностью картин Бордери, но что поделать, ежели на экране — век Короля-Солнца, так очевидно неравнодушного к пышности!.. Можно принять утверждение Ирины Ивановны, что эти фильмы — «рыночный товар, оформленный в элегантную французскую упаковку». Но ведь коммерческую сторону кинематографа зачёркивать нельзя, а умение придать товару элегантный вид — не такой уж грех, скорей — талант, который дается далеко не каждому.
Хуже было, однако, другое: статьи Н. Зоркой, И. Рубановой и им подобных столь же категорично и бездоказательно, охаивали и книги Голон. Впрочем. И. Рубанова не снизошла до анализа романа. «Аргументы» её статьи, в основном, сводятся к перечню «вещественных подтверждений головокружительного преуспевания авторов». Пространно перечисляет она «роллс-ройсы, виллы на морском берегу и прочие атрибуты жизни современных нуворишей», «роскошное шале в Швейцарских Альпах»... Нея Зоркая пространно расписывает «увесистые книги», с которых «на нас смотрит вполне современная блондинка», пишет о «нежных ручках», в которых, якобы, находятся «все нити политики, дипломатии и т.д.». Ей претит Пейрак — «герой-интеллектуал, отвечающий эпохе НТР». А чего стоит ехидное замечание Неи Марковны: «в последних книгах... главки маленькие. Спешка, спешка! А может, и надоело...»!