Шрифт:
Глава 1. Семь грехов
Рабочий день пятницы тянулся медленнее обычного. Небольшой офис риэлторской конторы "Городские легенды", расположившийся на первом этаже старинного здания памятника архитектуры в центре города, благоухал ароматами свежей пиццы, будто какая-нибудь итальянская пекарня.
Офис состоял из квадратной кухонной зоны в левом углу от входной двери, такой же квадратной, но со стеклянными звуконепроницаемыми стенками, кабинки начальника в правом углу, трех шкафов с документами между ними, огромного принтера, и девяти рабочих мест в центре зала, отделенных друг от друга пластиковыми перегородками,
Поскольку у кухни ни стен, ни перегородок не было, несколько коробок с пиццей, оставленных на кухонном столе, беспрепятственно разносили по офису ароматы прованских трав, сыра чеддер, паприки, соленых огурчиков и бекона. Сотрудники глотали слюну и нервно поглядывали на часы. Как назло, в распахнутые настежь окна нахально заглядывало лето, обдавая всех терпким жарким дыханием августа.
О работе в эти минуты думал разве что дворник, стригущий газон во дворе. Прочих же разнообразные запахи, духота и размеренное жужжание газонокосилки за окном ввергали в неистовое желание наесться, напиться и сигануть голышом в близлежащий фонтан.
Наконец, настало время обеда. Начальник, мужчина лет пятидесяти четырех, походивший на медведя из-за крупного телосложения, топорщащейся рыжеватой шевелюры и темно-коричневого костюма, который был ему немного тесноват, гордо вышел из своего стеклянного куба и с победоносной улыбкой направился на кухню, по пути громко зазывая всех следовать за ним.
Дождавшись, когда все скучкуются возле кухонного стола, он обвел толпу веселым взглядом, жестом проповедника поднял вверх ладонь, призывая гудящий от нетерпения народ к тишине, и заверещал, словно воспитатель детского сада:
– Кто это у нас сегодня именинник? А ну-ка, выходи! Становись в круг!
Артем ненавидел повышенное внимание к своей персоне, но тем не менее сделал шаг в центр круга и попытался улыбнуться, но улыбка вышла кривой и натянутой. Пока начальник с умным видом разглагольствовал о зрелости и возрасте Христа, Артем держал пальцы на запястье, мысленно отсчитывая удары сердца. Этот психологический прием всегда заменял ему метроном и помогал успокоиться.
Раз, два, три… тридцать три…
Тридцать три года, как тридцать три градуса жары за окном, сжимали горло и отдавали неистовой пульсацией крови по венам. Из этих лет последние десять Артем отдал работе риэлтора в "Легендах".
Он видел всех сотрудников насквозь. Видел их грехи. Начальник, Константин Сергеевич – отравлен гордыней. Макс – любитель халявы, шефский подхалим и стукач. Зыркает завистливыми круглыми глазенками по сторонам, отмечая, нет ли кого с кислой миной, чтобы потом с чистой совестью сдать начальству тех, кто не разделял корпоративной радости. Наверняка доложит через час, что Артем во время праздничного застолья улыбался не искренне. Ему пиццу заказали, а он не рад, тварь неблагодарная! И все равно, что у Артема обострение гастрита, и в холодильнике его ждет нежный куриный супчик. Заказали пиццу – ешь и не кашляй. И кивай, что вкусно. Если рассматривать Макса с точки зрения пороков, он будет отвечать за зависть.
Дальше. Лилечка, секретарь. Алчная до безобразия, но строит из себя монашку. Белая блузка застегнута на все пуговицы, просторная синяя юбка, скрывающая стройные ноги. Кого она пытается обмануть? Когда Артем выиграл премию "риэлтор года", получив внушительный денежный приз, она страстно обнимала этими ногами его обнаженные бедра, примостившись пятой точкой на столешницу в туалете престижного ресторана на новогоднем корпоративе. А ее карие глаза за стеклами очков в строгой оправе тогда горели бесовским огнем. Они и сейчас вспыхивают, мельком поглядывая на поджарую фигуру Артема в узких светлых летних брюках и футболке-поло болотно-зеленого цвета под стать его хитроватым смеющимся глазам.
Уловив Лилечкин горячий взгляд, Артем отвернулся. Внерабочие отношения всегда чреваты неприятным послевкусием и неловкостью. Вроде кидались в омут страсти по обоюдному желанию, но у одного страсть прошла, а у другой нет, а кидаться все равно приходится вместе, но уже в рутину трудовых будней.
Впрочем, на отворот-поворот Лилечка не обиделась и быстро переключилась на партию повыгодней – юриста Борю, главного серцееда фирмы. Холеный, статный, в свои сорок с хвостиком Боря дважды был женат, благополучно разведен и исправно платил алименты на четверых ребятишек, не обделяя при этом ни бывших жен, ни многочисленных любовниц. В списке пороков Боря значился как похоть.
Чревоугодие – это близняшки Ксюша и Настя. Каждый рабочий день носят с собой по пять контейнеров еды на каждую: первое, второе, третье, компот и выпечка, все в таких дозах, что можно накормить стадо слонов, а этим все мало. После еды девушки, как правило, бегут жаловаться архивариусу Вале о том, что они толстые и уже не влазят в любимые джинсы пятьдесят второго размера. Валя слушает их с унылым выражением лица. Когда раздавали пороки, она отхватила уныние. И без того непримечательная внешность девушки омрачалась тусклым взглядом и вечной манерой видеть все в негативном свете.
Себе Артем причислял гнев. Ненависть кипела в нем постоянно: к всевозможным рамкам и правилам, к чужим и своим слабостям. Он сердился на жизнь за горькие уроки, которые пришлось постичь, на родителей за то, что умерли слишком рано, на себя за неумение радоваться мелочам, на коллег за их нерасторопность и невнимательность, приводящих к ошибкам и снижению доходности фирмы.
Артем даже хохотнул про себя: ловко он всех на семь смертных грехов вывел!
Пожалуй, из девяти коллег Артем хорошо относился только к сисадмину Стасу, простому двадцатидвухлетнему пареньку из деревни, пробившемуся "в свет" благодаря невероятному уму и усердию, и бухгалтеру Фаине Харитоновне. Добродушная, несколько экзальтированная дама пенсионного возраста, она частенько дымила на улице в курилке наравне с мужиками и стреляла искрометными анекдотами, как из пулемета, заставляя всех корчиться от смеха. Артем со Стасом звали ее просто Фаня.
Фаня была бездетной старой девой и всю нежность изливала на бездомных животных и Стаса, которого считала приемным внуком. Защищая его от рабочих неприятностей, она бросалась необъятной грудью на любую амбразуру, в том числе и на начальника. Начальник боялся Фани сильнее, чем проверки налоговых органов или стихийного бедствия, поэтому Стасу и Фане в конторе прощалось все.
Во время длинной и утомительной поздравительной речи начальника Фаня снова отличилась: ринулась к столу, нечаянно оттолкнув руководителя в сторону так, что он едва удержался на ногах, и, не извинившись и не дожидаясь разрешения, стала разделывать пиццу и раскладывать ее по одноразовым тарелкам.