Суть времени #18
Шрифт:
Вопрос: сформируется ли она в нужном качестве – и количестве тоже? Если же произойдёт нечто меньшее… ну, что? Империя рухнула… Большевиков было максимум 50 000 человек. Максимум. Но у них было определённое качество, определённый драйв, глубина мировоззренческой близости и желание что–то спасать. И они смогли. Ведь никто, кроме них, ничего не смог. И это признают все. А они смогли. Это называется «новая сборка».
Это наихудший вариант. Наихудший. Но кто знает, что произойдёт? Мы здесь можем рассматривать только сценарии. Всё остальное – механистичный взгляд на мир, который развивается совсем не механистично, а очень, очень, очень и очень сложно. И который может ускорить процессы самоизменения (причём негативного, в том числе) очень быстро.
Среда, в которой мы сейчас живём, предельно
Меня спрашивали тут о религиях. Я должен ответить, что мы с уважением относимся ко всем конфессиям. Никогда снова в стране не будет конфликта между атеистами и представителями конфессий. И в XXI веке есть гораздо большая база для сближения позиций, чем в XX–м. Другое дело, что внутри конфессий могут быть и сепаратисты, и регрессоры, архаизаторы, которых, конечно, мы не примем. Но мы будем [вести себя] предельно умно, вежливо и тактично по отношению ко всем конфессиям. И никогда не будем охаивать конфессии как целое. Будем внимательнейшим образом смотреть за процессами внутри них. И это будет происходить с позиций беспредельной вежливости. Мы не будем вторгаться в чужой монастырь со своим уставом. Мы будем в этом вопросе более деликатны, чем в любом другом.
Националисты… Много раз говорил об этом, могу повторить ещё раз. Национализм национализму рознь. Это сложнейший теоретический вопрос. Мы здесь для того и разрабатываем теоретические вопросы, чтобы потом построить отношения. Что мы строим – национальное государство или империю? Россия веками была империей. В империи есть народ–держатель, это русский народ. Русский народ держит империю, он держал её как в советском, так и досоветском варианте. Фраза из гимна: «Союз нерушимый республик свободных сплотила навеки великая Русь…», тост Сталина: «За русский народ!» – это часть имперской традиции. Нет империи без народа–держателя. Русский народ является народом–держателем империи. Вот тогда он народ, имперский народ.
Переход всего этого в национализм, даже правильный – то есть переход из альтернативного развития, в котором жила Российская империя, а потом Советский Союз в модерн, который кончается, – приведёт к правильному, французскому национализму. С ним можно вести диалог. Коль скоро там нет вопроса о расчленении страны ещё раз, то с ним можно вести разговор.
Но дальше есть очень деструктивные варианты: «уменьшительный национализм» – система племенных рефлексов, которые разваливают всё до предела. Сейчас ещё может возникнуть такой новый феномен, как трайбализация: сибирский синдром, южно–русский синдром, северно–русский синдром. Враги будут всё это всячески активизировать. Мы создали для того, чтобы со всем этим разбираться, целое направление «Территориальная целостность». Если националист хочет сохранения территориальной целостности, а тем более увеличения державы, возвращения её в нормальные исторические размеры, то у нас с ним есть очень серьёзная почва для диалога в этом вопросе.
Что касается всех других вопросов, то по каждому из них надо разбираться конкретно.
Ещё и ещё раз говорю, что КПРФ (нас спрашивают об отношении к ней) – не только не враг, а очень уважаемая структура. И мировоззренчески крайне близкая, и включающая в себя огромное количество самоотверженных, честных, правильных (если можно так сказать) людей. Если верхушка КПРФ не уподобится Горбачеву и не начнет играть в скверные игры (а ведь так уже было) – никто с КПРФ конфликтовать не будет. Но если начнется такая скверная игра в духе перестройки, мы очень корректно, очень мягко и не задевая чувства рядовых коммунистов об этом скажем. Это наш интеллектуальный и политический долг. Но конфликтовать мы не будем в лоб, потому что слишком много честных, порядочных и уважаемых нами людей. Сколько бы они не злились на нас, мы их любим и уважаем. И относимся к ним очень тепло и с позиций глубочайшего, ещё раз скажу, уважения.
По вопросу об объединенном «Народном фронте». Я уже предлагал теоретическую основу для того, чтобы обсудить этот вопрос. Я не с вкусовых позиций хочу его обсуждать, а с теоретических. Этих позиций две.
Первая. В результате
2017–й – не такая уж большая отсрочка, но, может быть, здесь удастся создать контррегрессивный субъект. Как мы хотим это сделать? Ради этого мы живём и работаем, на это надеемся. Отсрочка эта для нас существует. Новое шквальное обрушение по типу десталинизации – смертельно опасно. Сейчас борьба идёт между этим новым шквальным обрушением и вот этим вот пологим выходом на небытие.
В чём небольшой политический шанс? В том, что, когда станет ясно, что никакого компромисса с Соединёнными Штатами, Западом в целом и так далее нет не потому, что его не хочется (его тоже хочется), а потому что база исчезла… Как говорилось в одном жёстком анекдоте: «Мама кричит детям: «Папа не для того повесился, чтобы вы на нём качались, а чтобы тихо было!» Нас выводят из числа победителей во Второй мировой войне не для того, чтобы компромисс строить, а для того, чтобы мы сдохли. А на нашем трупе построить нечто. Это же ясно. И все процессы мировые говорят об этом.
Вот когда это станет абсолютно ясно, конкретно и перед определёнными представителями этого класса, в котором есть очень разные люди… Он в целом действует, как скверна, но он очень разный, гетерогенный изнутри. Уже объяснял, что если вкрапленности какой–нибудь руды существуют в граните и они не соприкасаются друг с другом – то гранит не проводит тока. Но если есть одна прожилка, как говорят геологи, то всё работает так, как будто это один металл. Так вот, внутри этого класса есть очень разное. Если людям будет сказано: «Дорогой друг! (Особенно если речь идет о представителях политического класса и выше) Начинай членить [страну] своими руками, начинай перестройку–2!» – некоторые люди и некоторые группы скажут «нет». Я просто знаю, что они так скажут.
Хватит ли у них при этом сил расколоть политический класс, оформить этот раскол – это ключевой сегодняшний политический вопрос. Потому что хотя политический класс очень скверен и надежд с ним никаких особых я не связываю, но на холке он сидит прочно. И на холку его посадили вы. Давно. В силу определённых причин. Значит, он на холке сидит. И единственное, что можно сделать – это постараться обеспечить и оформить этот раскол, который может произойти только в условиях, когда будет абсолютно доказано, очевидным образом – как на фактическом материале, как самой жизнью, так и рефлексиями, – что нет базы для компромисса. «Папа не затем повесился, чтобы на нём качались».
Тогда произойдёт раскол. Этот раскол может как–то оформиться. Это может произойти в ближайшие месяцы, а может и не произойти. Это маловероятно. Но этот раскол в тех условиях, о которых я говорю, ломает антисоветский консенсус в элите. Ломает. Политическая система уходит в прошлое. Нужно строить новую систему, необходим резкий левый поворот и соответствующее сближение всех неосоветских и правильным образом имперских сил. Шанс на это есть. Если это произойдёт – да, отдельные представители отколовшегося класса будут абсолютно не ангелами, но это будет политический шанс. Возможно, процесс удастся остановить и перенаправить. А возможно и нет. Но отношение к политическому классу в целом и ко всем его надстроечным структурам (а все надстроечные структуры – это надстроечные структуры этого класса, что «Справедливая Россия», что «Единая Россия», какая разница… что Жириновский, что все, какая разница… это надстройка над этим классом; ситуацию оформляет данный класс)…