Суть Времени 2012 № 9 (19 декабря 2012)

Кургинян Сергей Ервандович

Это же подтверждают и недавние высказывания Г. Грефа, который, как известно, был министром, то есть чиновником, а потом плавно «перетек» в бизнес, став главой крупнейшего банка страны — Сбербанка. Так вот, Греф недавно сказал буквально следующее (есть мнение, что он шутил; пусть даже и так, но ведь в каждой шутке есть доля шутки, как говорят в Одессе): «Вы говорите страшные вещи. Вы предлагаете передать власть фактически в руки населения. Как только простые люди поймут основу своего я, самоидентифицируются, управлять, т. е. манипулировать ими будет чрезвычайно тяжело. Люди не хотят быть манипулируемы, когда имеют знания».

Пусть никто не подумает, что приведенные здесь цитаты и оценки претендуют на анализ или даже только описание интересов

и «классового сознания» нашей элиты. Это — отдельная серьезная задача, которая не входит в планы данной статьи. Однако хотелось передать общий вектор, общее настроение этого «сознания». Представляется, что настроение это понятно. И интересы, и сознание правящего класса и «элиты» России глубоко антинародные, антигосударственные и антироссийские. Но это ведь не новость?

Новостью является другое. По совокупности, данные о доходах, количестве и престиже профессии чиновников приводят к предположению о том, что в России наличествуют признаки так называемого перепроизводства элит — процесса исключительно опасного для страны и общества — того самого, который имел место и перед перестройкой, и который много способствовал тому, что перестройка была с таким воодушевлением воспринята советской интеллигенцией.

Перепроизводство элит — один из важнейших процессов в рамках Структурно-динамической теории (СДТ) исторической социологии, которая активно развивается сейчас рядом отечественных и зарубежных ученых. Ни в коей мере не желая пропагандировать или, наоборот, критиковать эту теорию, тем не менее, скажем, что в работах историков, которые ее развивают, продемонстрированы ее значительные объяснительные возможности при исследовании периодов общественной нестабильности в разных странах и в разные времена.

Один из много работающих в развитие этой теории ученых — Петр Турчин, профессор Коннектикутского университета, США — таким образом излагает основные положения СДТ: «Структурно-демографическая теория (СДТ) представляет общество как динамическую систему, состоящую из трех основных подсистем: народ, элиты, государство. Термин «элиты» используется нами в социологическом смысле: сегмент населения, который концентрирует власть в своих руках, «правящий класс»…

Нелинейные связи в системе народ — элиты — государство приводят к долгосрочным колебаниям в демографических, экономических, социальных и политических структурах обществ, «вековым циклам». Вековой цикл состоит из двух фаз: интегративной (сильное государство, внутренний мир и порядок) и дезинтегративной (слабое государство, социальная и политическая нестабильность, революции и гражданские войны). Характерная продолжительность каждой фазы — около столетия.

Переход от интегративной фазы к дезинтегративной происходит в результате действия трех основных структурно демографических процессов… некоторые из этих процессов уже были изучены Томасом Мальтусом, другие — Карлом Марксом, третьи — Максом Вебером. Однако СДТ не является ни грубой мальтузианской теорией, ни неомарксизмом, а скорее новой синтетической теорией».

Первый процесс — избыточное предложение на рынке труда, ведущее к стагнации или даже снижению уровня заработной платы и, в конечном счете, к падению реального уровня жизни основной части населения. Одновременно увеличивается разрыв между богатыми и бедными, растут показатели дифференциации доходов — «падение… заработной платы означает, что плоды роста экономики достаются преимущественно экономическим элитам… Следовательно, состояния самых богатых членов общества должны расти гораздо быстрее, чем средние показатели по обществу… т. е. должно расти экономическое неравенство».

Отметим, рост экономического неравенства в нашей стране не останавливался с рождения «новой демократической России» ни разу — см. рис. 2 — и достиг уже вполне впечатляющих «успехов», который все мы имеем удовольствие наблюдать в телевизоре, который с упоением каждый день показывает нам красивую жизнь разных Абрамовичей и прочих Собчак. Что касается падения уровня жизни основной части населения, то в краткосрочной

перспективе кому-то может казаться, что его не происходит, и даже наоборот, есть некоторый рост. Во всяком случае, в сравнении с голодухой 90-х годов сейчас вполне можно жить. Однако если сравнивать с советским временем, то каждому очевидно, что уровень жизни основной части населения снизился очень значительно, в разы. Если же взять в расчет перспективы основной части населения в части изменения уровня жизни, то… не хочется даже об этом думать. Очевидно также и то, что видимое экономическое неравенство и сказочная жизнь наших богатых — это как раз за счет ухудшения жизни всех остальных.

Второй процесс — перепроизводство элит. «Избыточное предложение труда в краткосрочном плане создает крайне благоприятные экономические условия для элит. Но оно также несет в себе семена будущих проблем. Во-первых, когда богатство становится фундаментом социального статуса, важен не абсолютный его уровень, а относительный — по сравнению с референтной группой. Поэтому успешные члены элиты никогда не удовлетворяются достигнутым, а неудачники испытывают особенно острые страдания, когда не могут успешно соревноваться в показном потреблении. Во-вторых, благоприятная экономическая конъюнктура приводит к появлению так называемых элитных претендентов… которые… богатство стремятся обратить в политическую власть и социальный статус… В результате растет конкуренция за «элитные позиции» во власти, в экономике и в «статусных» организациях. Таким образом, благоприятная экономическая конъюнктура… приводит к ситуации перепроизводства элит, когда элитных мест гораздо меньше, чем желающих их занять».

Считается, что универсальный признак перепроизводства элит и сопровождающего его обострения внутриэлитной конкуренции — рост спроса на высшее образование и инфляция дипломов, когда большинство студентов учится не для того, чтобы получить образование, а чтобы получить диплом, который дает преимущества в конкуренции за элитные позиции. И то, и другое — в полной мере наличествует в современной России.

По данным опросов, высшее образование является ценностью для подавляющего большинства граждан. Стабильно примерно три четверти участников опросов считают, что «сегодня важно» иметь высшее образование, причем среди молодежи ценность высшего образования еще выше — получить высшее образование считают необходимым более 80 %. И число людей, получающих высшее образование, неуклонно растет — см. рис. 4.

Интересно (но уже не неожиданно), что в позднем Советском Союзе тоже наблюдалось некое «перепроизводство элит». Согласно советской статистике, в 1940 г. в СССР было 619 тысяч инженеров и техников, в 1960-м — больше 3 миллионов, в 1985-м — более 15 миллионов. Общее число научных работников с 1950-го по 1985 годы возросло в девять раз. Примерно та же картина характерна и для всего советского «образованного сословия». В итоге образовались в 1980-х образовались такие «перекосы» в оплате труда, которые не могли не иметь последствий: в среднем больше всех получали строительные рабочие, инженеры оказались на четвертом месте, врачи на предпоследнем шестнадцатом, и замкнули список работники культуры. Иными словами, советская интеллигенция столкнулась с «инфляцией статуса».

То есть очевидно, что произошло «перепроизводство» специалистов с высшим образованием, особенно так называемой технической интеллигенции. Ее нужно было обеспечивать соответствующими ее образованию и претензиям работой и статусными позициями, однако ни то, ни другое ей не было предоставлено: все места были заняты предыдущими поколениями, социальные «лифты» остановились, социальная мобильность исчезла. И эти миллионы потенциальных представителей элиты, «элитных претендентов», как их называет Турчин, оказались, по сути, лишними людьми. И именно они, как показывают исследования и рассказывают очевидцы (и мы можем лично это подтвердить), составляли большинство ходивших на перестроечные демонстрации. Это они и одобрили — от имени всех остальных — перестройку.