Суть времени. Цикл передач. № 21-30
Шрифт:
Пункт восьмой. Всегда и во всех случаях люди хотят разрушать страну, используя две разрушительные энергии, — сепаратизм окраин и некий уменьшительный национализм ядра. Так же разрушался Советский Союз, когда Распутин предложил, чтобы РСФСР вышла из состава СССР, а потом Ельцин это и осуществил. Теперь надвигается новый этап того же самого — нужно разрушить русское ядро. Нужно подорвать силы народа-держателя. Нужно его протестную энергию обрушить на его же ликвидацию — вот в чём суть этой подлой затеи.
И, наконец, последний: пункт девятый.
Якобинцы были конфедератами? Часть жирондистов, маленькая группа, во время Великой Французской революции пыталась дёрнуться в эту федералистскую сторону… Потом оказалось, что нужно либо снюхиваться с роялистами и ехать в немецко-английском оккупационном обозе, либо гибнуть. И они гибли с честью.
Якобинцы никогда не посягали на целостность страны. Подлинная демократия, если бы она была в России, всегда бы служила целостности страны.
Так вот, вместо демократии — ложная либероидная гниль… А теперь гниль ищет гнили… И ложная псевдонационалистическая гниль ищет другой гнили.
Вот перед лицом какой катастрофы мы все находимся.
Это только малые симптомы. Поэтому наша главная задача, которую мы будем обсуждать в следующем, третьем цикле наших передач, заключается в том, как найти спасение от этой катастрофы, как изменить качество энергии, как реально объединить всё то, что хочет, чтобы страна жила, как найти другую энергию.
Как сделать так, чтобы люди, поняв весь ужас сегодняшней ситуации, не сломались, а мобилизовались и, преодолев этот ужас, вышли на те самые высоты в реальности, о которых они сейчас грезят в снах?
И тогда окажется, что эти высоты в реальности гораздо более святые, великие и настоящие, чем то, что грезится в подпольных снах за 10 минут до конца страны.
«…Тяжкий млат, дробя стекло, куёт булат»…Мы куём булат этой победы.
Победа куётся в умах и сердцах. Там же куётся и поражение.
Мы куём победу в умах и сердцах людей. И мы свою задачу решим.
Выпуск 22
В конце 80-х годов я приехал в Баку в составе антикризисной группы, которую сам же и создал. И для того, чтобы противопоставить что-то версии событий, которые тогда раскручивали демократы, а также официальной тупой версии (в которой уже не было ничего живого и про которую было ясно, что она мертва и создаётся только для того, чтобы оттенить собою всю «блистательность», всю «тонкость» и «правдивость» лживой демократической версии или либероидной, как сейчас мы это называем)…
Для примера могу сказать, что тогдашний официоз, например, выдавал такие перлы: «Ну, что же вы, два братских, христианских народа — армяне и азербайджанцы — режете друг друга?» Это был вполне возможный
На фоне этого официоза всё, что говорили представители демократического лагеря, казалось верхом ума, тонкости, чёткости, правдивости и так далее. А это была абсолютная ложь.
Мы тогда приехали для того, чтобы всё-таки этой умной, коварной лжи противопоставить что-то конкретное и не столь элементарное, как то, что делал официоз.
В этом смысле мы давно уже работаем на ниве противостояния существующим демократическим мифам. Тогда эти мифы были невероятно привлекательны. Заглатывались они «на раз», приводили людей в состояние безумия… Люди бегали с вытаращенными глазами и требовали, чтобы номенклатуру немедленно сбросили ради того, чтобы замечательные демократы и творцы вот этих вот лживых мифов побыстрее пришли к власти и создали светлое будущее.
Итак, я приехал в Баку, где разворачивались события, совершенно не имеющие никакого отношения ни к официозу, ни к тому, что пропагандировала наша демократическая оппозиция.
Что именно сотворялось?
К примеру, могу вам со всей ответственностью сказать, что когда зверски убивали армян вначале в Сумгаите и, издеваясь над ними, осуществляли некие ритуальные действа, то делали это не азербайджанцы, а делали это вообще люди со стороны — нанятые представители частных международных структур. Мы этих представителей просто знаем по именам. Мы знаем, к каким структурам они принадлежали тогда и к каким структурам они принадлежат теперь. Эти люди убивали армян, подключали к этому делу азербайджанцев. Потом убивали азербайджанцев, подключали к этому делу армян. Потом сталкивали азербайджанцев и армян — и начиналась вот эта управляемая напряжённость, при которой с двумя, довольно образованными народами, учитывая их непростую совместную историю, играли так, как с племенами, не знаю, зулусов и их противников — как с африканскими племенами.
Мы это всё увидели сходу. Увидели всё, что за этим стоит. Картина была ужасающая. Но самое ужасающее было другое — то, что не имеющие к этому всему никакого отношения демократоидные, либероидные мифы, уже воспринимались как истина в последней инстанции, как нечто самоочевидное, как нечто абсолютно правильное. Они уже управляли сознанием. Все эти вирусы уже вгрызлись в сознание, и толпы бежали в нужном направлении — в направлении к собственному концу, к собственной беде, к собственному предельному неблагополучию, в котором они и оказались впоследствии.
В этот момент, уже понимая, какова настоящая ситуация, и видя её, вот, что называется, faсetofaсe, вплоть до конкретных лиц и структур. А я тогда имел полную возможность это делать и действительно понимал всё, вплоть до деталей. И находились люди (они найдутся и сейчас, уверяю вас), которые детали этой ситуации излагали с жёсткой и сухой конкретностью. Я видел, что нечто происходящее настолько мало имеет отношение и к официозу, и к его демократоидному оппоненту, настолько это что-то происходящее… настолько безжалостно, настолько преисполнено презрением к любимому мною обществу, что состояние психологически было тяжелейшее.