Сувенир, или Кукла на цепочке
Шрифт:
Как я и ожидал, дверь в крошечную квартиру Астрид Лемэй оказалась незапертой, видимо, Джордж уходил последним. Я открыл дверь, включил свет и, пройдя мимо спящей девушки, не церемонясь, бросил Джорджа на кровать. Очевидно, скрип матраца (а не яркий свет в комнате) разбудил Астрид. Во всяком случае, когда я вернулся в ее комнату, она сидела в постели и терла глаза, все еще затуманенные сном. Я посмотрел на нее сверху вниз взглядом, долженствующим выражать глубокую задумчивость, и не произнес ни слова.
— Когда я легла, он спал, — сказала Астрид, словно оправдываясь. — Должно быть, позже он встал и снова ушел. — Поскольку эту цепочку логических
— Ни за что не угадаете. В гараже… Он возился у шарманки, пытаясь снять крышку. Да только у него ничего не вышло.
Уже не в первый раз за сегодня она закрыла лицо руками. Пока она не плакала, но я уныло подумал, что это вопрос времени.
— А почему вы так расстраиваетесь? — спросил я. — Он очень интересуется шарманками, не правда ли? Любопытно, почему? Возможно, конечно, из любви к музыке.
— Нет… Да… С самого детства он…
— Лучше помолчите! Если бы Джордж любил музыку, он предпочел бы слушать пневматическую дрель. Он без ума от этих шарманок по одной простой причине. Весьма простой… И мы оба знаем, что это за причина. Она уставилась на меня, но не с удивлением, а со страхом. А я, внезапно почувствовав усталость, опустился на край кровати и взял ее руку в свою.
— Астрид?
— Да?
— Вы почти так же искусно лжете, как и я. Вы не пошли искать Джорджа, потому что, черт возьми, прекрасно знали, где он, и прекрасно знаете, где я его нашел, — там, где он был в полной безопасности, там, где его никогда не нашла бы полиция, потому что ей никогда не пришло бы в голову искать в таком месте. — Я вздохнул. — Дым, конечно, не шприц, но, полагаю, все же лучше, чем ничего.
Она с побелевшим лицом смотрела на меня, а потом снова закрыла лицо руками. Плечи ее начали вздрагивать — я так и знал, что дело кончится этим. Не могу объяснить свои побуждения, но я не мог сидеть, не попробовав протянуть хотя бы руку в знак утешения, и когда я это сделал, она безмолвно подняла полные слез глаза, нагнулась и зарыдала у меня на плече. Я уже стал привыкать к тому, что в Амстердаме многие обращаются со мной подобным образом, но еще не мог смириться, поэтому попытался отвести руки Астрид. Но она лишь сильнее сжала их. Я знал, что в сущности ко мне все это не имеет никакого отношения — сейчас она нуждалась в сочувствии, а тут я подвернулся. Постепенно рыдания стихли, и она примолкла. На заплаканном лице застыли растерянность и отчаяние.
Я сказал:
— Еще не поздно, Астрид.
— Неправда! Вам известно не хуже меня, что с самого начала было уже поздно!
— Для Джорджа — да! Но разве вы не видите, что я хочу вам помочь?
— Как же вы сможете мне помочь?
— Уничтожив людей, погубивших вашего брата. Уничтожив людей, которые губят вас. Но и мне нужна помощь! В конце концов, мы все нуждаемся в помощи — и вы, и я, и любой другой. Помогите мне — и я помогу вам! Обещаю вам, Астрид!
Я бы не сказал, что отчаяние в ее глазах сменилось другим выражением, но оно, по крайней мере, не было таким безграничным. Она кивнула, едва заметно улыбнувшись, и сказала:
— Вы, кажется, большой специалист по уничтожению людей.
— Может быть, и вам придется этим заняться, — сказал я и протянул ей крошечный револьвер «лилипут», эффективность которого не соответствовала его малому калибру.
Спустя минут десять я ушел. Выйдя на улицу, я увидел двух мужчин в поношенной одежде, сидевших на крыльце дома напротив. Они горячо, но не громко спорили. Я переложил пистолет в карман и перешел через дорогу. Подойдя к ним на расстояние десяти футов, и чуть не покачнулся, ибо воздух был перенасыщен концентрированным запахом рома. Казалось, они не столько пили, сколько купались в чане с ромом и только минуту назад из него вылезли. С недосыпу мне уже начинали мерещиться привидения в каждой промелькнувшей тени — нужно было хорошенько выспаться. Поэтому я сел в свое «такси», вернулся в отель и заснул как убитый.
Глава 8
Как ни странно, но когда на следующее утро или, точнее, в то же утро зазвенел будильник, в небе сияло яркое солнце. Я принял душ, побрился, оделся, спустился вниз I! так хорошо позавтракал в ресторане, что силы мои полностью восстановились и я мог поприветствовать улыбкой и любезным «с добрым утром» последовательно администратора, швейцара и даже шарманщика. Минуту или две я постоял у отеля, оглядываясь с видом человека, ожидающего, когда же появится его тень, но там, как видно, наступило некоторое замешательство, и я в одиночестве дошел до места, где оставил полицейскую машину. Хотя при свете дня мне уже не чудились повсюду тени, я на всякий случай осмотрел мотор. Однако никто пока не положил туда взрывчатки, так что я благополучно тронулся с места и прибыл в штаб-квартиру де Граафа на Марниксстраат, как и обещал, ровно в десять. Полковник де Грааф, с ордером на обыск, ждал меня пи улице. Тут же был и инспектор Ван Гельдер. Они поздоровались с вежливой сдержанностью, как люди, считающие, что у них просто зря отнимают время, но они слишком хорошо воспитаны, чтобы высказать это вслух. Мы сели в полицейскую машину, гораздо более роскошную, чем та, которую предоставили мне. За рулем сидел шофер.
— Вы по-прежнему считаете вашу поездку на склад Моргенстерна и Моггенталера желательной и необходимой? — поинтересовался де Грааф.
— Сейчас даже более, чем когда-либо. — Почему вы пришли к такому мнению? Что-нибудь случилось?
— Ничего не случилось, — солгал я и показал на свою голову. — Иногда на меня просто находит…
Де Грааф и Ван Гельдер быстро переглянулись.
— Находит? — осторожно переспросил де Грааф.
— Я имею в виду предчувствия.
Снова быстрый обмен взглядами, выражающий их мнение о полицейских офицерах, действующих на столь научной основе. Затем де Грааф сказал, благоразумно изменив тему:
— Мы подослали туда восемь переодетых полицейских офицеров в обычном фургоне. Но вы говорите, что не стоит всерьез обыскивать склад?
— Нет, как же, стоит… Вернее, я хочу прикрыться обыском. А настоящая цель — найти накладные с данными обо всех поставщиках сувениров.
— Надеюсь, вы знаете, что делаете, — сказал Ван Гельдер серьезным тоном.
— Что ж, надейтесь, — ответил я. — Вам это сделать гораздо легче, чем мне.
Они промолчали. А поскольку наш разговор начинал приобретать неприятный оттенок, то молчали мы всю дорогу.
Прибыв на место, мы остановились позади ничем не примечательного серого фургона и вышли. Тотчас же из фургона вылез человек в темном костюме и приблизился к нам. С точки зрения маскировки, костюм явно подкачал, я признал бы в нем полицейского даже на расстоянии пятидесяти ярдов.
— Мы готовы, сэр! — доложил он де Граафу.