Сувениры Тьмы
Шрифт:
— Есть. Я постараюсь с ними связаться, — я достал пачку сигарет, закурил. — Доктор, скажите, пожалуйста, от чего именно он скончался?
— Можно и мне одну? — пальцы врача ловко выудили из пачки сигарету. — Он задохнулся.
— Что?
— Задохнулся. Смерть наступила еще до удара. В полете.
— Постойте, как это могло произойти? — я оторопело уставился на эксперта.
— Очень странный случай, — пожал он плечами. — В горло к господину Платонову как-то попала муха.
— Что?! Муха?! — я выронил сигарету. Могу представить, как я тогда выглядел. Но доктора моя реакция ничуть не удивила. И в самом деле — у человека друг погиб на глазах, а тут еще какой-то бред про муху.
— Да, — сказал он. — Только что я ее извлек.
— Покажите, — мне стоило огромных усилий, чтобы не оттолкнуть его и не ворваться в мертвецкую. — Если возможно.
— Идемте.
Врач бросил окурок в урну и открыл дверь, пропуская меня. Я на ватных шагах вошел в помещение, где лежали мой мертвый друг и убившая его потусторонняя тварь.
К счастью, тело Платонова было накрыто простыней, и мне не пришлось лишний раз на него смотреть. Эксперт подошел к подоконнику, на котором стояло несколько эмалированных медицинских плошек. Мой взгляд неотступно следовал за ним.
— Странно, — промолвил врач. — Она же была здесь.
Ноги мои едва не подкосились окончательно.
— Я не представляю себе, как она могла исчезнуть, — врач повернулся ко мне, держа в руках пустую плошку. — А вы?
— Я — представляю, — я и сам удивился сквозившим в моем голосе безразличию и смертельной усталости. — Но это, думаю, из области фантастики.
Я начал слышать ее в тот же день, как похоронили Арсения.
Сначала — чуть вдалеке, словно она кружила где-то на расстоянии нескольких метров.
То были странные похороны. Не менее странные, впрочем, чем сама его смерть. Поскольку единственным свидетелем оной являлся я, ко мне были обращены и все взгляды. И все вопросы. Только что же я мог ответить?
Вот и не ответил ничего. Совсем ничего. Сам, мол, ни бельмеса не понимаю.
Похороны закончились. Кладбище опустело. Остались только я и муха.
Я стоял над свежей могилой и смотрел на улыбающееся Сенино лицо на надгробии. Муха жужжала где-то поблизости. Я не пытался ее увидеть.
Я развернулся и пошел к машине. Муха летела следом.
По дороге домой я вспомнил кое-что важное и развернул джип. Не знаю, где она была в это время.
Боб встретил меня отрешенным взглядом — если, конечно, так можно сказать о глазах собаки. Он уже знал, что хозяина нет. Почувствовал это. Бобу было все равно, куда идти, и он пошел со мной.
Она, вне всяких сомнений, наблюдала.
Мне тоже было все равно, куда идти. Никаких мыслей, даже той, спасительной, самой нужной. Я, конечно, пробовал несколько раз дозвониться упомянутому уже посреднику, но уже по инерции, заранее зная, что услышу в ответ.
Я взял на работе отпуск, оставив фирму на попечение заместителя. Вряд ли в эти дни я проявил бы себя хорошим руководителем. Наверняка допустил бы какую-нибудь непростительную оплошность.
Вы, наверное, подумали, что я запил? Нет, хотя мог бы. Весьма вероятно, это помогло бы с еще большим безразличием принять неизбежное.
Ведь правда? Правда же, что смерть неизбежна, когда за тобой охотится Ад?
Гораздо легче мне стало бы, сумей я понять, почему все сложилось именно так. Мне было известно кое-что об истинной природе отношений между Светом и Тьмой, а за последние дни объем моих знаний на эту тему только прирос. Я знаю, к примеру, что Дьявол — вовсе не карикатурный рогатый пижон, что восседает на черном троне, скрипя зубами от злости и думая лишь о том, как бы сгубить побольше людей. Я даже уверен, что тварь, из-за которой погиб Платонов, и скоро погибну я, имеет к вышеозначенному персонажу весьма отдаленное отношение. А то и вовсе никакого.
Так что же случилось? Чем, а главное, — перед кем провинились я и Платонов? За что нам решил отомстить этот, и без того не особо ласковый мир?
В голове одна за другой возникают догадки. Роятся, прямо как мухи. Но ни одну из них нельзя назвать стопроцентно верной.
А может, все это — бред? Может, я просто сошел с ума?
Вы знаете, я посчитал бы такой расклад абсолютным счастьем.
Я слышу муху почти постоянно и все чаще вижу ее. С каждым разом она подлетает все ближе. Думаю, что когда она сядет на меня, я сразу умру.
Надеюсь на это.
Вчера звонил отец Никодим. Спрашивал, как дела, не беспокоит ли муха. Я сказал ему, что Платонов умер. Этим и ограничился. Не хочу, чтобы цепочка продолжалась. Пусть лучше остановится на мне.
А сегодня с утра я снова попытался докопаться до причин. Ездил туда, где все началось. Нашел тот проклятый дворик и захламленный тупик. Мне было страшно (хотя, куда уж страшнее), но я дошел до конца.
Стоял и смотрел на стену. Вокруг, приближаясь с каждым новым витком, носилась муха.
Впереди же ничего не было.
Совсем ничего.
ИНТЕРЛЮДИЯ ПЕРВАЯ
Глаза Ангелины — и так чересчур большие для ее круглого личика — стали теперь поистине громадными и напоминали два сверкающих озера. Два озера интереса… и недоверия.
— Это все правда? — облизнув губы, спросила девушка. — Про эту муху… Она действительно убивала людей?
— Убивала не сама муха, — покачал головой Эйнари. — Гибель несли ужас и отвращение, которые внушают людям силы, стоящие за ней.
— Это силы Ада? — очи девушки постепенно обретали свой обычный размер.
— Говоря так, вы лишь пытаетесь все упростить, — улыбнулся Тойвонен.
— Можно на "ты", — сказала готесса.
— Хорошо, — кивнул финн. — Тебе тоже можно.
— Ой, я, наверное, не смогу себе этого позволить, — смущенно улыбнулась девушка. — Вы же намного старше меня.
— На самом деле я не такой уж старый. Всего полвека копчу дивное небо этой планеты.
— Правда? — Ангелина вновь распахнула глаза. — Я бы накинула еще пятнадцать сверху. Ой! Кажется, я сейчас сморозила большую глупость…