Свадьба без брака, или в Пекло эльфов!
Шрифт:
Однако тот факт, что Великолепный поведал мне историю о своем разбитом сердце, был чем-то запредельным. Мы теперь по душам разговариваем? Переживаниями делимся? Ну и дела…
— А знаешь… — начал муженек, но его прервал крик Мойры.
— Вэл! Ты бы спустилась! Тут судья пришел!
Я выругалась, но распахнула дверь, чуть не ударив муженька, и поспешила вниз. И что этому судье от меня понадобилось? Я же оплатила большую часть долга за «убиенную» Лапку. Еще в каком-нибудь преступлении обвинить намерен? Иль лавку отобрать?
Оказалось, дело в чертовом
— У нас побывал ваш супруг, — оповестил судья, решив на всякий случай не переступать порог.
— Супруг? — переспросила я.
— Да. Бенжамен Пратчетт. Он показал бумаги о разводе с леди Витой Пратчетт. Это значит, что вы считаетесь его законной женой. Вот решение суда, — он сунул мне в руки лист с печатью. — Второй экземпляр у господина Пратчетта.
— Я не могу считаться супругой! — возмутилась я. — Он развелся с Витой после так называемой женитьбы на мне. Наш брак недействительный.
— Суд долины решил иначе. Точка, — объявил судья и деловой походкой зашагал прочь.
Мол, сама разбирайся со своими мужьями. А я прислонилась к дверному косяку, чувствуя непреодолимое желание кого-нибудь убить.
Глава 17. Божественные планы
Бен в этот вечер не явился. Он же не самоубийца. Понимал, что лучше выждать. Не нарываться сразу. А я бушевала. Основательно. Сначала пинала всё подряд, стучала кулаками по стенам и шкафам, а позже сшибала всё подряд рогами. Обитатели дома не вмешивались. Давали выпустить пар. Ну и под горячую руку (и другие части тела) мудро старались не попадать. Лишь когда я обессилила и плюхнулась на пятую точку посреди погрома в лавке, Мойра осторожно просунула голову в дверной проем и поинтересовалась:
— Вэл, ты там это… цела?
О состоянии лавки она не спросила. И так понятно, что шкафы пострадали. Содержимое правда, вряд ли. Мы редко забывали накладывать на флаконы заклятия неразбиваемости, так что им даже богиня Дея в гневе была не особо страшна.
Я в ответ промычала нечто нечленораздельное.
— Наплюй ты на этого судью, — посоветовала Мойра, но внутрь заходить не спешила. — Понятное ж дело, что он нарочно. И с Лапкой, и теперь. Мстит. Столько лет прошло, а всё неймётся старому барану. Но ты не обращай внимания. Бена этого на порог не пустим. Сделаем всё, что сам сбежит в свою столицу. И вообще, ты сама можешь съездить. Не обязательно прямо туда, можно в любой другой город. Оспоришь эту бумажку. Ясное ж дело, что Бен твоим мужем быть не может.
— Заодно на судью пожалуешься, — вторил Мойре Великолепный, который тоже не торопился переступать порог. — На весь этот беспредел. Пусть нового судью в долину присылают. А этого на заслуженный отдых пнут. В смысле, отправят с почестями.
Я тяжко вздыхала, но кивала в такт их словам, понимая, что и Мойра, и муженек говорят дело. С этим мстительным судьей пора разбираться. Ладно Лапка, якобы убиенная. Штраф, конечно, безумный. И всё же это еще цветочки по сравнению с новым судебным решением. И вообще…
Стоп!
Я
— А за что, собственно, судья мне мстит?
— Ой! — та хлопнула себя по лбу, сообразив, что сболтнула лишнего.
— Так, Мойра, давай рассказывай, — приказала я, поднимаясь с пола. — Не то рогами зашибу.
Старушка прислонилась к дверному косяку и махнула рукой. Мол, ладно, что уж теперь.
— Не тебе он мстит. Ну, в смысле, достается, конечно, тебе. Но ты тут ни при чем. Он в молодости в Фиону влюблен был. Даже свататься приходил. Да она отказала. Всегда считала его мелочным и скучным. А он на всю жизнь обиду затаил.
— Ну-ну, — протянула я, топнув в сердцах по флаконам на полу, но те всё равно остались целыми. — Мстить бабке при ее жизни не решался. А теперь, как и все вокруг, готов делать гадости оставшейся родне. В смысле, мне, раз я теперь хозяйка лавки.
Мойра развела руками. Да, всё так и есть. Придется принять, как данность.
Однако я не собиралась принимать. Эмоции выплеснулись, и в голове вовсю зрел план, как прихлопнуть двух зайцев одним ударом. Точнее, как надавать им по зубам.
— Ты куда? — осведомился Великолепный, когда я встряхнула волосы и воинственной походкой прошагала к выходу из лавки.
— Заниматься божественными делами.
— Какими делами? — уточнил он, кинувшись за мной.
— А какие еще они у меня могут быть? Я ж богиня!
Пока мы (я впереди, муженек сзади) шагали по улицам, припозднившиеся местные жители разбегались, кто куда: по домам, за деревья (или на них), в переулки. Чужеземный эльф, попавшийся навстречу, попытался рухнуть на колени. Но был пьян, поэтому распластался во весь рост и принялся клясться, что с завтрашнего дня всенепременно начнет новую жизнь. Но я не обращала ни на кого внимания. Целенаправленно шла к дому судьи, сжимая в руке ту самую бумажку, которую он недавно мне вручил.
Дверь открыл он сам. В домашнем одеянии. Глянул поначалу снисходительно, но разглядев, кто перед ним, всплеснул руками и заохал:
— Клянусь, богиня, моя жена регулярно заглядывает в лавку Свонов! Как ты и велела! Только вчера мыло особенного прикупила и настойку для хорошего сна.
Я сердито кашлянула, в очередной раз поблагодарив богов, что в зверином обличье у меня и голос менялся. Никто не узнает.
— То, что жена в лавку заходит — это хорошо. Но ведь и ты сегодня там побывал, — я сунула судье его же решение. — Помнишь, эту бумажку?
— Помню, — пролепетал он. — Как же не помнить-то?
— Так вот, раз Бенжамен Пратчетт — законный муж Вэллари Свон, значит, ему и долги ее выплачивать — оставшиеся триста монет. За убиенную кошку Лапку.
— Э-э-э… — протянул судья и почесал затылок.
— Так, не впадаем в глубокие раздумья, — приказала я. — Ноги в руки и живо составлять новую бумажку, обязывающую господина Пратчетта расплатиться с долгами леди Свон-Пратчетт.
— Дык суд закрыт, — попытался отбрыкаться судья. — Печать под замком. Ты в рабочее время приходи.