Свадьба Кречинского. Пьесы
Шрифт:
Кречинский (вслушиваясь, ласково). Что ты, Федор, что ты? я ничего… (Громко.) Гей, Расплюев!
Расплюев вздрагивает всем телом.
Ступай, знаешь, к этому… как его?.. к Фомину, – вот на Петровке, и закажи сейчас бальный букет, самый лучший, чтоб весь был из белых камелий… понимаешь? чтоб только одни белые были. Ступай и привези сию минуту.
Расплюев (жалобно показывает Федору на Кречинского). А что я тебе говорю, Федор? а? копейки сущей нет, а он, голубчик, целковых в пятьдесят букет ломит! (Ходит взад и вперед .) Ох, ох, ох! батюшки мои,
Кречинский (походив, останавливается). Ну что ж? Ты еще здесь? У тебя, может, уши заложило? Я ототкну! слышал ли?.. (идет на него) слышал ли, что приказано?
Расплюев (отступая от него к стене). Ми… Ми… Михайло Васильич! помилуйте! да на какие деньги? копейки сущей нет. Помилуйте! что вы? Да на что я вам куплю букет?
Федор. Ступайте, Иван Антоныч, ступайте! Слышите, что барин приказывает? Ступайте.
Расплюев. Да на что я куплю? где деньги? копейки сущей нет.
Кречинский (берет со стола свои часы с цепью). Вот тебе деньги…Чтоб через полчаса был у меня вот здесь на столе. Слышал?.. Ну!..
Расплюев уходит.
Те же без Расплюева.
Кречинский. Теперь, теперь, да, теперь надо написать письмо к Лидочке, чтоб было готово. Время дорого: за дело! (Садится и начинает писать у бюро .)
Федор (в сторону, посматривая искоса на Кречинского). Врет Иван Антоныч: не рехнулся барин; соколом сидит барин, а не рехнулся. (Уходит .)
Кречинский (один).
Кречинский (пишет письмо; останавливается). Не то! (Рвет бумагу, опять пишет .) Не туда провалил. (Еще рвет, опять пишет .) Эка дьявольщина! Надо такое письмо написать, чтобы у мертвой жилки дрогнули, чтобы страсть была. Ведь страсть вызывает страсть. Ах, страсть, страсть! где она? (Усмехается .) Моя страсть, моя любовь… в истопленной печи дров ищу… хе, хе, хе! А надо, непременно надо… (Сочиняет письмо, перечитывает, марает, опять пишет .) Вот работка: даже пот прошиб. (Отирает лицо и пробегает письмо .) Гм… м… м… м… Мой тихий ангел… милый… милый сердцу уголок семьи… м… м… м… нежное созвездие… черт знает, какого вздору!.. черт в ступе… сапоги всмятку, и так далее. (Запечатывает и надписывает адрес .) А вот что: мой тихий ангел! пришлите мне одно из ваших крылышек, вашу булавку с солитером (пародируя), отражающим блеск вашей небесной отчизны. Надо нам оснастить ладью, на которой понесемся мы под четырьмя ветрами: бубновым, трефовым, пиковым и червонным, по треволненному житейскому морю. Я стану у руля, Расплюев к парусам, а вы будете у нас балластом!.. А этот… Расплюев нейдет… экая…
Кречинский и Расплюев (входит).
Кречинский. А… ну, вот он…
Расплюев (с букетом в руке. Несет его бережно; к публике, показывая на букет). Двадцать пять серебряных рублей за веник! тьфу!
Кречинский. Эй, сюда, покажи. (Смотрит.) Хорош, ладно. Сдачи сколько?
Расплюев (с сокрушением). Сдачи? пятидесятирублевая. (Подает ему деньги .)
Кречинский. Теперь ты слушай да подбери, братец, губы – дело резкое. Вот видишь, это письмо к моей невесте, Лидии Петровне Муромской, вот тут сейчас на бульваре… знаешь?..
Расплюев (оживает). Знаю, Михайло Васильич, знаю. Вот только за угол повернуть, большой белый домина с подъездом.
Кречинский. Ну да. Теперь скоро час?
Расплюев (подпрыгивая к часам). Первого сорок пять минут.
Кречинский. Ну да. Старика теперь дома нет; об эту пору он всегда таскается по городу на своих доморощенных клячах. Ты отправляйся и отдай букет Лидии Петровне лично. Поздравь от меня с добрым утром, этак, половчее, повальяжнее, отрекомендуйся… понимаешь? Да уберись хорошенько. Надень мой сюртук… Федор!
Федор входит.
Подай ему мой сюртук!.. Если старик дома, букет отдай, а записки ни-ни. Я прошу в ней, между прочим, чтоб она прислала мне ее солитер, что я обделывал в булавку… помнишь?
Федор подает Расплюеву сюртук.
Расплюев (надевает и оправляется). Знаю, помню; двадцать карат – тридцать тысяч стоит.
Кречинский. Я пишу ей, что вчера был у меня о нем спор с князем Бельским и состоялось о нем большое пари.
Расплюев. Тс, тс, тс, тс…
Кречинский. Получи вещь и принеси аккуратнейшим образом. (Грозит ему.) Об этом пари можешь и сам приврать что-нибудь.
Расплюев. Я привру, Михайло Васильич, я охотно привру.
Кречинский. Или нет, не ври: у тебя во вранье всегда передел бывает. Беги; а получа вещь – лети! Берегись старика; остальное пойдет как по маслу… Понял?
Расплюев (вполголоса). Понял, Михайло Васильич (подымая брови и палец, значительно), понял! лечу!.. (Уходит.)
Кречинский (один).
Кречинский. Понял, понял… Ничего, дурак, не понял. Он думает, что я красть хочу, что я вор. Нет, брат: мы еще честью дорожим; мы еще вот в этом кармане (показывает на голову) ресурсы имеем. Однако к делу! (Кричит .) Федор! гей! Федор!
Федор врывается в дверь с маху.
Где ты сидишь? спишь?
Федор. Я вот, сударь, только что…
Кречинский. Ну?! Двух ног мало, подставь третью! На вот деньги. Первое – истопить комнаты. Да ты смотри: ты с радости так нажаришь, как в пёкле: так это еще рано. Во-вторых, у меня нынче вечером для шести персон чай: невеста с ее родными, господин Нелькин и, может, еще кто-нибудь. Чтоб все было отлично…
Федор. Слушаю-с. Десерт прикажете?
Кречинский. Чтобы все было отлично. Зажги карсели, канделябров не зажигать; убрать комнаты; накурить духами. Транспаранты везде. Прием в семь часов…
Федор. Ливреи прикажете?
Кречинский. Ливрей не нужно. Услуга в черных фраках: галстуки и жилеты белые; да гардины опустить – опустить гардины. А то у вас что порядочный человек вечер делает, что купчиху замуж отдают – все равно.
Федор. Слушаю-с. (Уходит скоро .)
Кречинский (один).
Кречинский. Теперь надо мне две этакие бумажки, чтобы капля в каплю были. Постой, постой! (Роется в бюро .) Та, та, та. Заемные письма! всего лучше! (Накладывает их одно на другое и режет ножницами пополам .) Чудесно! (Напевает из «Волшебного стрелка».)