Свадьба палочек
Шрифт:
Мы миновали здание школы, выглядевшее как всегда угрюмо, хотя к нему и пристроили несколько новых корпусов, проехали городской парк, где однажды летним вечером я в возрасте пятнадцати лет чуть не потеряла невинность. Потом по Пост-роуд – к мороженице Карвела, возле которой мы с Джеймсом сидели на капоте его старого зеленого «сааба» и лакомились ванильным мороженым в вафельных рожках, политых растопленным шоколадом.
До этого самого момента я все не могла собраться с духом, чтобы задать Зоуи главный вопрос, но, увидев, что мороженица Карвела существует по-прежнему, расценила это как
– А Джеймс придет на встречу?
Зоуи взглянула на часы и демонстративно испустила глубочайший вздох – так, словно она до этого удерживала дыхание несколько минут кряду.
– Уф-ф-ф! Ты целый час продержалась – не спрашивала! Не знаю, Миранда. Пыталась разузнать у кого могла, но ничего толком не добилась. Но я уверена, он в курсе.
– Пока мы не начали кружить по улицам, я не понимала, что он тут повсюду. – Я взглянула на нее. – Я вообще плохо себе представляла, что буду чувствовать, вернувшись сюда, но пока самое главное впечатление: куда ни глянешь, всюду Джеймс! Я только и вижу, что места, где мы с ним бывали. Мы были очень счастливы.
– Миранда, он был твоей самой большой любовью.
– Это когда мне было восемнадцать! Но потом я попробовала и еще кое-что. – Я произнесла это жестко и довольно сердито. Защитная реакция.
– Меньше, чем ты думаешь. – Она усмехнулась и бросила на меня быстрый взгляд. – Все, что связано со школой – это летальная болезнь. Она или убивает сразу наповал, или годами зреет в твоей душе, а потом – раз, и нет!
– Брось, Зоуи! Ты сама в это не веришь. Уж для тебя-то школьные годы были прекрасным временем.
– Именно! Это-то меня и убило. Ничего нет в жизни лучше, чем школа.
– Ты так весело об этом говоришь. Она хихикнула.
– Я вот жду не дождусь этой встречи, потому что в глазах всех наших одноклассников, несмотря на все что со мной случилось за последние пятнадцать лет, я буду все той же счастливицей Зоуи. Отличница, чэрлидер, подружка капитана футбольной команды. А ты навсегда останешься прежней Мирандой Романак, примерной девочкой, которая в выпускном классе взяла да и отмочила номер – стала встречаться с самым скверным парнем во всей школе. – И она хлопнула меня по колену.
– И да благословит его Бог, этого парня, – сказала я, старательно подражая ирландскому выговору.
Зоуи подняла руку с воображаемым бокалом, словно предлагая тост.
– И да благословит он Кевина. Я жду не дождусь этой встречи еще и потому, что надеюсь его там увидеть. И он будет совершенно великолепен, он подхватит меня на руки и спасет от всех бед и тягот грядущей жизни.
Я едва не задохнулась от нахлынувших чувств, сердце буквально выпрыгивало у меня из груди. Зоуи произнесла вслух то, о чем я неотступно думала в течение последних нескольких недель.
Я впервые столкнулась с Джеймсом Стилманом на уроке геометрии. Видит бог, я знала о нем и прежде, у него была репутация миль в пятнадцать длиной. Он чуть ли не гипнозом завлекал невинных девушек в свою постель. Однажды он украл пару лыж из спортивного магазина, и у него хватило наглости вернуться туда на следующий день, чтобы заострить кромки. Поговаривали, что
По школе обычно слонялась группка типичных юных головорезов в навороченных кожаных куртках и с немыслимыми прическами, похожими на мотоциклетные шлемы; но этим ходульным клише до стилмановских представлений о плохом было как до Луны. Его неповторимый стиль произвел на меня неизгладимое впечатление в ту пору, когда я еще не очень-то понимала значение этого слова. Несмотря на свою отчаянную репутацию, одевался он как ученик дорогой частной школы: в твидовые пиджаки, роскошные брюки, мягкие замшевые ботинки. Он был поклонником европейских рок-групп – «Сплифф» и Геш Патти – и говорили даже, что он любит готовить. Когда он одно время встречался с Клаудией Бичмэн, на ее день рождения он заказал букет желтых роз, который доставили в школу и вручили ей в спортзале. Как и большинство старшеклассниц, я издалека наблюдала за ним, и мне было любопытно, правда ли все то, что про него говорят. Я задумывалась, а каково это – быть с ним знакомой, встречаться, целоваться? Но это любопытство носило чисто теоретический характер, я знала, что он никогда не обратит внимания на такую бесцветную особу, такую примерную ученицу, как я. У него даже мысли подобной не возникнет.
– Что он сказал?
Только когда у меня что-то стукнуло в голове изнутри, я поняла, что это ко мне он обратился с вопросом. На уроке по геометрии он сидел позади меня, но только потому, что нас рассаживали по алфавиту. Прежде чем я пришла в себя от изумления, он повторил вопрос, на сей раз обратившись ко мне по имени:
– Миранда, что он сказал?
Так он, оказывается, меня знал. Знал, как меня зовут.
Учитель только что сообщил, что Земля – сжатый у полюсов сфероид, и я добросовестно записала это в тетрадь. Я обернулась к нему и ответила:
– Он сказал, что Земля – сжатый у полюсов сфероид. Джеймс смотрел на меня так пристально, словно мои слова были ответом на его давние тайные мечтания.
– Какой-какой?
– Уф-ф-ф… Сжатый у полюсов сфероид.
– А что это такое?
С моих губ уже готово было сорваться: «Вроде яйца, на которое кто-то облокотился», – но внутренний голос велел мне заткнуться. Я лишь пожала плечами.
Его губы медленно раздвинулись в улыбке.
– Знаешь, но скрываешь.
Я не на шутку испугалась. Неужели он догадался, что я готова разыграть из себя дурочку, только б ему понравиться?
– Много знать – это классно. Я тоже знаю кой-чего. – Он отвернулся, загадочно улыбаясь.
После урока я, не поднимая глаз, как можно медленнее укладывала книги, чтобы только не столкнуться с ним при выходе из класса.
– Прости.
Я оцепенела и зажмурилась. Он был позади меня. Я не знала, что сказать. Пока я собиралась с мыслями, он обогнул парту и встал передо мной.
– За что – прости? – Я не могла себя заставить посмотреть на него.
– За мои слова. Послушай, как ты насчет того, чтоб куда-нибудь со мной сходить?