Свадьба поневоле
Шрифт:
– Вот так, всё хорошо, – шептал он на ухо парню, медленно, пружинистыми движениями насаживая на собственный стояк, чувствуя, как учащается чужое дыхание. – Не больно?
– Нет… – выдохнул юноша, опуская голову и прикрывая глаза. Вода текла по спине, согревала тело, мужчина постоянно говорил что-то ласковое и подбадривающее, гладил, целовал, его запах становился сильнее и слаще, что явно говорило о том, что он возбуждён и сам получает удовольствие. А ещё паренёк прекрасно понимал, каких усилий стоит альфе так нежно и медленно всё делать, когда из-за чужого запаха ему хочется просто прижать парня к стене и вытрахать из него душу. И был безмерно ему благодарен,
– Всё, теперь обними меня за шею и просто стой на коленях. Я сам буду двигаться, – мужчина сглотнул, чувствуя, как запах омеги заполняет всё пространство комнаты, будто вымещая собой воздух. Казалось, что это не капли воды в воздухе, а пары этого дурмана. Альфа крепко обхватил поясницу супруга руками и стал двигаться: сначала медленно, давая юноше привыкнуть к совершенно новому ощущению, но постепенно ускоряясь, двигаясь в таком быстром ритме, на который только был способен в этом не совсем удобном положении. Омега обнял его руками за шею и прижался к груди, пряча красное от смущения лицо в сгибе шеи. Ему казалось, что, если он не видит всего происходящего, то оно перестаёт быть таким развратным. Думал ли он о возбуждении и удовольствии? Едва ли. Он даже едва ли ощущал происходящее, так была его голова занята мыслями о собственной пошлости. Как он мог на такое пойти.
Он слышал плеск воды, тяжёлое мужское дыхание и стоны, чувствовал, как по спине бьют струи воды, но был при этом будто бы не здесь, не в этом помещении, так он умудрился абстрагироваться от происходящего в абсолютной ненависти к себе и стыда за самого себя.
Из задумчивости его вывел сам альфа, сжав талию так сильно, что выбил из лёгких весь воздух. Омега проскулил, хлопая поляка по плечу от страха за сохранность рёбер.
– Извини, милый, повернись спиной, – прохрипел над ухом голос Иво, и юноша почувствовал, как член покинул задницу, оставляя после себя приятную пустоту и лёгкость. Перевернуться было не так просто, потому что в какой-то момент количество рук и ног, кажется, превысило допустимое значение, и омега попросту запутался, попутно больно ударившись коленкой и край ванны. Стоило ему занять положение между ног альфы, как тот навис над ним, прихватил за нижнюю челюсть всей ладонью и стал вылизывать загривок.
– Расслабься, сейчас будет больно.
Паренёк кивнул, насколько мог, и весь подобрался, чувствуя горячее дыхание на разомлевшей коже. Альфа делал всё медленно, осторожно, но от того юноше было только страшнее. Нащупав руку мужчины на животе, он вцепился в неё и зажмурился, уже заранее всхлипывая.
Иво почувствовал, как увеличились клыки, готовые к укусу. Через секунду они уже до крови впились в нежную кожу, впрыскивая феромоны. Алек заметался, вскрикнув, потому что это было больно, очень больно. Но супруг держал его, не давая вырваться, чтобы не навредить самому себе и не причинить ещё больше боли. Таков ритуал. Да, он звериный, да, он грубый, но такова дань их природе.
– Всё, милый, всё, я уже закончил, – мужчина вылизал свежие раны и смыл со спины кровь. – Тише, сейчас, кровь остановится, я обработаю их и перебинтую. Больно было?
Омега закрыл лицо ладонями и разревелся в голос, что говорило лучше любых слов. Иво сразу как-то стушевался, чувствуя, что причинил сейчас юному супругу слишком сильную боль. И явно не только физическую. И от этой мысли самому стало больно и тошно от самого себя. Вроде Алексо сам это всё предложил, а остался на душе осадок, что мужчина настоял на этом, почти заставил юнца заняться с ним сексом и поставить ему метку против воли. Поляк
Поднявшись, он вылез из ванны, попутно аккуратно снимая презерватив, чтобы сперма не попала в воду, а после насухо вытираясь.
– Посмотри на меня, Алек, – пододвинув низенькую табуретку, Иво сел у ванны, мягко поглаживая паренька по мокрым волосам. – Милый?
– Всё? Я теперь твой омега? – кое-как утирая слёзы всхлипнул парень, с трудом двигая головой, чтоб не было больнее: укус получился внушительный.
– Да, если другой альфа не перекроет мою метку своей.
Иво достал из шкафчика вату, дезинфицирующее средство и бинт. Повернувшись, он поймал на себе взгляд блестящих от слёз глаз. Омега смотрел на него почти преданно, как ребёнок смотрит в трудную минуту на единственного родителя, надеясь получить от него защиту и поддержку.
– Что такое? – альфа поспешно поцеловал парня в губы, не глядя отрывая кусок ваты, чтобы вылить на неё средство.
– Иво, ты будешь меня любить как мужа? – слабо спросил паренёк, облизывая пересохшие губы, уже чувствуя, как к голове подступает жар: феромон распространился по всему организму и теперь вступил в реакцию с гормональной системой, постепенно перестраивая её.
– Дурачок, – поляк приложил вату к шее юноши, чтобы остановить кровь и обработать раны, – я тебя выбрал, значит, буду любить. Без ваших юношеских бабочек в животе и прочего. По-своему буду.
– А по-твоему, это по-настоящему?
– Ну, мне всегда казалось, что да.
Алексо прижался к нему, обнимая за спину и чувствуя, как громко бьётся в чужой груди сердце.
– Я верю тебе, Иво.
– Полагаю, это дорогого стоит?
– Очень.
Поляк усмехнулся и поменял вату, на этот раз прижимая уже бинтом и аккуратно перематывая шею.
– Не давит?
– Нет, всё нормально, – блондин выпрямился, чтобы супругу было удобнее. Его мутило, перед глазами всё плыло. Первые пару дней, пока организм не примет новый феромон, ему будет очень плохо, и телу будет легче только рядом с постоянным носителем этого гормона, то есть рядом с альфой. Причём желательно находиться в постоянном физическом контакте.
– Поднимайся осторожно, я вытру тебя и отнесу в спальню, поспишь хоть.
– А ты?
– А мне нужно работать, милый. Пусть я буду дома, а обязанности мои перед фирмой никуда не деваются.
– Ты же будешь со мной, рядом?
– Да, я возьму ноутбук.
Омега прикрыл глаза, совершенно теряя связь с реальностью, только чувствуя, как горячие руки постоянно придерживают и обхаживают его. В голове промелькнула мысль, что он выглядит сейчас очень жалко, но было так всё равно, если честно. Он просто доверился альфе, который его пометил, тем самым беря над ним своего рода шефство, а всё остальное было уже не так важно.
Тяжёлое утро
Иво уложил паренька спать, но сам в итоге так и не смог сомкнуть до утра глаз: юноша беспрестанно ворочался во сне, бормотал, пытался стянуть повязку, залезть под неё руками к зудящему месту укуса, дёргался, дрожал. И альфа не мог не обращать на это внимание, то и дело просыпаясь, чтобы унять беспокойный сон супруга.
Благо, он перед сном хоть успел вручить пареньку таблетки, которые потихоньку уняли его запах и подавили действие течки, так что поляк мог хотя бы отдохнуть от плохо контролируемых мыслей и порывов тела, диктуемых природным началом. Всё-таки метка омеги выматывает не только его самого, но и его альфу, который в этот момент оказывается рядом.