Свадьба
Шрифт:
Через несколько минут Яков услышал ровное сопение и включил свет. Проснулся поздно. Койка соседа аккуратно заправлена. Голые стены. Тумбочка. Тишина больничная. Вспомнил вчерашний разговор и улыбнулся - свежему воздуху, приоткрытой форточке, своему настроению - поймал себя на том, что думает о Неле.
Буфет находился внизу. Небольшая очередь.
– Куда переводят?
– спросил коренастый милиционер у долговязого.
– Рубль пятьдесят две, - сказала буфетчица, отщелкав счетами,
– В Четвертую зону, - ответил долговязый, получая деньги.
– Там ученые над какими-то лучами
– Секрет он хотя и большой, да разве усмотришь - слухи все равно ходят. Говорят, что лучи эти только на мужиков действуют - ту штуку, что торчать должна, на нуль сводят,
– Сплетни!
– возразил долговязый.
– Ваську Ремизова знаешь?
– Того самого, что на улице Энтузиастов жил. Я с ним виделся как-то. Второй год в зоне работает, а ничего... Не жалуется!
Милиционеры, сопровождаемые улыбкой буфетчицы, направились к столикам. Яков спешно позавтракал, заглянул в администраторскую и, расплатившись за жилье, покинул гостиницу. Снабженцы не обманули - более того, металл отправили ночью. Яков отметил командировку и выехал очередным рейсом. "Я должен ее увидеть", - подумал он, подъезжая к Оленегорску и в тот же вечер вышел прогуляться по городку, надеясь на случайную встречу. В каком доме живет Неля он знал, но подъезда не помнил. У соседей расспрашивать не решился. "А вдруг ей это не понравится!" Встреча действительно произошла, но не в этот вечер, а в следующий - суббота: угасающее солнце, наполовину спрятавшееся за сопками, кажется огромным. Тайга, вплотную подступающая к городку, оглашена человеческими голосами. Долгая и суровая зима кончилась - жителей выгоняет на прогулку предчувствие близкой весны. Закат освещает обледенелые верхушки сосен, заводскую трубу, мостовой кран и верхнюю половину городка настолько ярко, что нижняя исчезает и взгляд невольно приковывается к этому зрелищу очищается от повседневной накипи, которая угнетает тем, что превращпает каждый прожитый день в рутину.
– Угадай кто?
– обрывая философское размышление, произнес женский голос чьи-то руки прикоснулись к его глазам, стискивая голову,
– Ты?
– Кто, ты?
– Неля?!
– У-гу, - сказала она, принимая руки, - я вчера два раза к тебе приходила, а тебя нет. Снова у какой-нибудь ночевал?
– спросила и, не давая ответить, продолжала, - не оправдывайся. Я знаю - врать!
– на это вы все мастера великие, а как до любви доходит - такой, чтобы душа и тело, тут у вас гладко не получается, а то и вовсе.
– Я всех мужиков, доживших до сорока, стреляла бы. Ладно уж - ты мне позарез нужен. Поехали со мной на свадьбу. Моя подруга замуж выходит - молодого лейтенанта в себя втюрила!
– Лена?
– его голос стал отчужденным. Нелина вульгарность выпячивалась резала слух.
– У меня знаешь сколько подруг? Замуж выходит Леля. Кстати, Лена с нами поедет.
– Не понимаю, почему ехать надо - разве не в городке?
– спросил он, пытаясь придумать что-нибудь такое, чтобы отказаться от приглашения.
– Свадьба, Яшенька, не здесь, а в Четвертой зоне, - сказала она с некоторым апломбом, - я раньше жила там, да не выдержала - сбежала сюда.
– Почему сбежала?
– его голос заинтересованно всплеснулся.
– Потому что бабья природа своего требует, - и тут же добавила, - мужички там только на вид, а так больно уж квелые.
– Даже ты, мой Яшечкин - только не зазнавайся!
– по сравнению с ними один против троих можешь выстоять.
– Перестань городить, - сказал он и спросил, - Четверка-то город закрытый, как же мы без разрешения?
Неля таинственно улыбнулась и, сунув руку в карман, вытащила три жетона.
– Видишь?! Вот они, пропуска. Леля постаралась - своего лейтенанта уговорила, а он тех, что повыше. Эти кругляшечки я еще вчера на КПП по паспорту получила. Короче, - вскинула руку и посмотрела на часы, - едешь или нет?
– Яша молчал: было видно, что он колеблется, - если едешь, я подожду тут - костюм поприличнее и рубашечку. Только белую!
– У меня один костюм и тот на мне, - расстегнул пальто, - в таком примут?
– Даже без него могут, - ответила и, взяв под руку, повела к ближайшему перекрестку, - подожди здесь, я скоро, - направилась к парадному, по которому несколько дней назад стучали пьяные-пьяные каблучки.
Подруги появились вместе: Лена несла гитару, Неля - зачехленный баян. Яша поздоровался - кивнула.
– Разреши, я помогу, - сказал он, обращаясь к Неле, и прикоснулся к чехлу.
– Не надо, - поставила баян на снег и выжидательно посмотрела на приближающийся "Москвич".
Машина проехала мимо. Яков глянул на Лену и ему стало ее жалко. Она высматривала дорогу и, прижимая к себе гитару, ежилась.
– Горло перестало болеть?
– спросил он у нее сочувственно.
– Откуда вы знаете, что я болела?
– сощурилась.
– А я вас в аптеке видел, когда вы на горло жаловались и просили у продавца ингалятор.
Она сощурилась еще сильнее и, резко вытянув шею, приблизилась. Он отпрянул, потому что при этом ее лицо уродливо исказилось - нижняя челюсть выдвинулась до предела; губа оттопырилась, оголив зубы до самых десен,
– Что ингалятор!
– сказала она, вернув своему лицу нормальное выражение, если бы мужскую силу в бутылочках продавали, тогда дело другое.
– Побрызгал, открыла рот, показав музыкальными мальчиками, как это делается, - любую ангину как рукой снимет, -Heля, - обратилась к подруге, - почему ты не предупредила меня, что пригласила не Игоря, а Якова? Голоса у них так похожи, что я могла невинного человека обидеть. Сама знаешь, что мне с твоим Игорем здороваться и то противно.
– Потому не предупредила, что мне все равно с кем,- ответила та, просверлив Якова взглядом, - Игорь думает, что я должна ему больше, чем он мне, - и со злостью, - половчее чем он у моих дверей плакались.
– Только Четверку посмотрю, а там с этими "клеопадлами" попрощаюсь так, как они на это напрашиваются. Послать бы их начисто и уйти!" - подумал он и, придав голосу невозмутимость, сказал:
– С Игорем тебе было бы веселее.
– Он женихом моим считается, понимаешь?
– наклонилась к чехлу, - я обещала с ним приехать, а он в Москву укатил, - обхватила ремень, - за него сойдешь! произнесла с ехидцей и, выпрямившись, осмотрела его с ног до головы.
– Я не думаю, что ты откажешься, если я, как женщина, прошу тебя о таком маленьком одолжении, тем более, что я за это кое-чем уже заплатила.