Свадебный венец
Шрифт:
– Угу, – слегка приглушенно, словно что-то жуя, подтверждает друг.
– Оказывается подобный замок был и на тумбе у мужа, где хранились наши документы. Вот… я… и взяла… – рассеянно заканчиваю, останавливая взгляд на странном металлическом венце, небрежно брошенным на журнальный столик.
– Да-а-а, этот гад явно тебя недооценил, – заходит в комнату Лука, держа в руках печенье. И пока я созерцаю необычный предмет на столе, засовывает мне в приоткрытый от удивления рот лакомство. – Ешь, давай! – приказывает он. Приходится торопливо начать жевать, всерьез опасаясь подавиться щедрым угощением.
–
Супруг действительно совсем не интересовался моими увлечениями, интересами, умениями…
Когда мы только начали встречаться, взрослый мужчина в форме произвел на меня неизгладимое впечатление. Он захватывающе и умело рассказывал о себе и своей жизни, вешая лапшу на уши, и я, молодая и глупая, с удовольствием эту лапшу наматывала, искренне восхищаясь таким необыкновенным человеком. Родные были в восторге, что у меня появился серьезный и интеллигентный ухажер, а мне просто нравилось быть с ним рядом. Он настолько завладел моим сознанием, что я даже не заметила, как мои мозги напрочь заменились сладкой розовой ватой, и я больше не могу ни о чем думать, кроме него. Единственный, кого не удалось обвести вокруг пальца, был Лука, и оказался более чем прав.
Первую оплеуху я получила сразу же после свадьбы, даже уже не помню за что. Потом это вошло в привычку, ведь, по словам мужа, такое ничтожество, как я, все равно никому не нужно, а он вылепит из меня приличного человека.
Любовь растаяла, как снег на солнце… Хоть долгое время я продолжала думать, что действительно не достойна быть рядом с таким мужчиной, что это моя вина, что побои без сомнения заслуженные. А будь я умнее, красивее, расторопнее – у нас бы получилась счастливая семья.
Мозги промыл все тот же Лука, когда заметил небольшой синяк на скуле. Вообще-то супруг, как сотрудник полиции, прекрасно умел бить так, чтоб не оставалось следов, а в тот раз не сдержался, я, не устояв на ногах, приложилась щекой о стол. Лед помог снять отек, и гематома выглядела совсем неприметной. Но друг, который мне всегда был скорее братом, интуитивно почувствовал – со мной происходит что-то неладное. И я, размазывая слезы и рыдая у него на плече, наконец, выговорилась.
Тогда мне еще можно было выходить на улицу… Тогда, у меня еще был смартфон, который впоследствии заменился на старый сименс, дабы оградить меня от тлетворного влияния Интернета… Тогда я, придя домой, в первый и последний раз заикнулась о разводе…
Лечили меня в частной клинике месяц. Врачи получили щедро на лапу и помалкивали, как мыши, о том, что видели – мой муж умеет договариваться… очень хорошо умеет.
Потом, когда угроза жизни миновала, исходящий ядом и злостью супруг, если такое повторится, пообещал облить кислотой мне лицо, переломать руки и повредить позвоночник, превратив в лежачего инвалида, Луке подбросить наркотики и пришить дело за распространение, а бабушку выгнать на улицу, перестав оплачивать пансионат. Сомнений не возникало – муж на это не только способен, а еще и имеет все возможности. А ежели в мою глупую, по его словам, голову придет идиотская мысль сбежать, меня без проблем найдут в любом уголке нашей страны, и, вполне возможно, ближнего зарубежья. Старые связи – крепче канатов…
Но теперь, теперь все, что удерживало меня рядом с чудовищем – исчезло. Бабули больше нет, она покинула этот мир уверенной, что с мужем мне несказанно повезло, и ее внученька в надежных руках. А Лука получил израильское гражданство, и тоже теперь вне зоны доступа мерзких щупалец моего супруга.
Глубокий омут воспоминаний отпускает, и сознание медленно возвращается в настоящее время.
– Откуда это у тебя? – киваю на поблескивающий потемневшим металлом венец. Взгляд отчего-то буквально прикипает к странному украшению.
– А, это? – машет рукой друг, увлекая меня на кухню. – Нашел в последнем походе. Думал – ценность какая-то, а оказалась простая железяка…
Глава 6
Мы пьем чай и о чем-то болтаем, строя планы на будущее, но мои мысли то и дело возвращаются к необычному украшению.
– Так где, говоришь, ты его достал? – спрашиваю, чувствуя, как меня буквально что-то царапает внутри, заставляя вернуться обратно в зал. Пальцы так и зудят желанием потрогать ободок, ощутить ладонями холод металла, провести подушечками пальцев по хитросплетенной вязи узоров…
– Кого? – переспрашивает Лука, невольно хмурясь.
– Ну, венец этот? – удивляюсь его непониманию.
Мне как-то даже в голову не приходит, что в отличие от меня друг относится к своей находке довольно-таки небрежно.
– А! Его? – хмыкает Лука. – Да случайно. Мы вообще-то с Русом монеты старые искали, украшения. Нам в чате тип один наводку дал на старый курган. И вот…
– Что вот? – прихлебываю уже остывший чай.
– Ничего, – пожимает плечами этот кладоискатель. – Рус нашел несколько старых монет, а я эту фигню, – горестно вздыхает друг. – Сначала обрадовался, думал, может, продать можно. Ан нет… Фигня и есть…
– Ясно, – тяну, кидая взгляд на часы. Времени еще порядочно.
– А можно мне его посмотреть? – осторожно интересуюсь.
– Валяй, – машет рукой друг, а затем запихивает себе в рот сразу две печенюхи.
Лука всегда был невообразимым сладкоежкой. И хоть конфеты мы воровали у бабушки Цили вдвоем, но большая часть добычи оседала в желудке у друга, я же просто за компанию ходила на промысел. Честно говоря, мне больше по вкусу был форшмак, который Циля Иосифовна ну просто изумительно готовила. Она еще в пример ставить меня любила, когда я за обе щеки уплетала любимое угощение, мол, какая послушная девочка растет, кушает хорошо и не вредничает. Лука в ответ недовольно морщил нос, чувствуя специфический рыбный аромат, и вопил потом, после обеда, чтоб я не приближалась к нему, ибо его от запаха селедки тошнит.
Выскакиваю из-за стола и едва ли не бегом топаю в соседнюю комнату, но на пороге зала резко притормаживаю, словно натыкаюсь на невидимую стену. В душе проклевывается какое-то тревожное предчувствие. Опять смотрю на табло электронных часов. Неужели муж меня выследил? Теперь мне страшно, что времени осталось слишком много, теперь я уже готова торопить медленно ползущие минуты. Но ярко-зеленые циферки мигают в своем, четко прописанном темпе, и плевать им на мое состояние. Поднимаю руку ко лбу и, смахнув выступившую испарину, нечаянно сдвигаю парик. А я и забыть уже успела, что у меня прическа новая.