Свеча на ветру
Шрифт:
Купец долго расспрашивал о жизни, родителях. Жена купца, улыбаясь, сама угощала заморскими сладостями, а потом он рассказал такое (принес кусок бересты), что Влас решил проникнуть в дом Завида, пока мало кто знал о его смерти. И сейчас он заглядывал двор вирника. В отличие от двора купца Гостяты, стоявшего на высоком красивом берегу Клязьмы, дом Завида находился на бойком, но тесном месте, в узком переулке рядом с шумной торговой площадью. Торг уже кончился, лавки закрылись, и переулок был пуст, никто не проходил мимо. И никто не входил в дом и не выходил из него. Возможно, слуги уже разбежались и никого сейчас не было. Влас помнил, что узнал о вирнике. Человеком Завид был язвительным, жил одиноко и не держал холопов, а только наемных работников. Тихо крадучись, к Власу подошел черноволосый отрок с подвижным лицом в кафтане иноземного покроя и тоже с интересом стал разглядывать дом Заивда.
– А ты не боишься, Гильйом, ведь у нас вора, забравшегося в дом, можно убить прямо на месте?
– Я прибыл издалека, а тот, кто любит странствовать, не должен бояться, дороги ведь опасны. А ты, Влас? Ведь ты долго жил в монастыре.
– Совсем нет. Только очень уж хочется узнать, что мы там найдем.
– Тогда тебе не в монахи надо идти.
Власа самого удивило веселое волнение, которое он ощущал. И Гостята тоже говорил ему: «В монастыре тебя привлекает лишь книжная премудрость, а этого мало. Если ты хорошо помнишь, как твой дядя учил тебя воинскому делу
– Ты что-нибудь заметил? – спросил Гийом, – Как мы проберемся внутрь?
– По-моему, там никого нет, перелезем через забор. Рядом с ним есть сарай.
– Подожди, раз никого сейчас нет, – Гийом подошел к воротам, надавил на калитку, и она неожиданно открылась. Они вошли в просторный двор. В вечернем сумраке большой двухэтажный дом был тихим и зловещим. Крыльцо находилось сбоку, на его столбах были вырезаны загадочные звери, а, может, и бесы.
– Как ты думаешь, почему терем кажется таким мрачным? Может быть, от того, что хозяин его убит, а душа еще не успокоилась? – спросил Гийом.
– Ты что, не живых боишься, а мертвяков? – заметил Влас.
– Но ведь мы не знаем, как он умер. Когда люди так погибают, всякое случается.
Влас промолчал. Дверь и в дом оказалась лишь прикрытой, но не запертой.
– Сколько же у него вещей! И во дворе сарай, и здесь, на первом этаже, тоже кладовая.
Тут был беспорядок: валялась сломанная катка, в углу стоял старый сундук. На него набросана потрепанная одежда и порванный плащ. Рядом, на скамье, что-то светлело.
– Смотри-ка, это восковая свеча, зачем она здесь? Она же дорогая.
– Пойдем на второй этаж.
– Возьми эту ветошь, вытри ноги.
Скрип ступеней громко раздавался в тишине. Гийом перекрестился. Влас, которому тоже становилось не по себе в этом пустом, как-будто, враждебном доме, прошептал:
– Но духа-то Завида нам не нужно бояться, ведь ему должно быть известно, что мы не убийцы и не воры, и пришли забрать только то, что дал ему мой дядя на хранение.
Слабое вечернее солнце проникало в маленькое оконце, и они разглядели, что просторная горница на втором этаже отличилась от кладовой на первом. Здесь был порядок и чистота. На столе, лавках и двух сундуках в углу ничего не лежало. Они, как и дверь, не были заперты, а внутри пусты.
– Кто-то нас опередил.
– Жалко, – вздохнул Влас, – зря мы рисковали.
– Раз ничего не нашли – пойдем отсюда, – вставил Гийом, стараясь произнести фразу как можно спокойнее, но было видно, что ему хотелось поскорее уйти из этого места. Но Влас, осматривался и, казалось, не обращал на него внимания. Гийом понял, что его не услышали и постыдился за свою трусость, поэтому сказал первое, что пришло на ум:
– Какой здесь порядок, аккуратный был человек… – ничего в ответ, – темнеет, надо было взять внизу свечку, – снова сказал Гийом, поеживаясь.
– Что ты сказал? Верно! Пойдем-ка вниз, на первый этаж, – отозвался, наконец, Влас.
– Да там же один хлам. – возразил Гийом, но Влас уже спустился в кладовку, зажег свечку и стал разбирать ветхие вещи, накинутые на полу сломанный сундук. Он отбросил плащ, сорочку, деревянную чашку со сломанным краем, ложку с обломанной ручкой. Гийом удивился, но принялся ему помогать. Вдруг Влас вытащил со дна сундука завернутый в старую мешковину предмет, развернул тряпку…
– Подержи-ка свечку, – обратился он к Гийому.
Это была пергаментная книга. Влас раскрыл ее, из нее выпал куски бересты, заложенные словно закладки.
– Как ты догадался? Ее и воры, что побывали до нас, не нашли!
– Думаю, Завид был не глуп. Он часто бывал в разъездах и понимал, что замки от воров не спасут. Он и не стал запирать. Оставил на видном месте, нарочно устроил здесь беспорядок. Только у аккуратного человека обычно везде порядок. И свечка дорогая здесь не спроста. Но ведь верно он решил, что если залезет вор, будет открывать красивые сундуки наверху. А самое ценное-то не там.
– Да , кажется просто, но все обманулись, кроме тебя, – Гийом с интересом посмотрел на находку, – а что там ?
– Тут несколько кусочков бересты, – и Влас прочитал:
« Писано это в память горькую и бедную той весны, когда убили боярина Кучку. Но мы на прежнее возвратимся,– здесь дальше оборвано, а на второй бересте другой отрывок:
«А в некоторых городах и селах, о которых писано в сей книге, я бывал, и приписал еще о том слова на память, и в тех местах схоронил я камни и книги тайные, о чем сказано дальше. И если что со мной случится лихое, то там и надо искать врагов моих. А места эти таковы:»
– Должно быть еще … А что это за шорох? Ты слышишь, будто что упало?
Гийом не ответил, свеча внезапно потухла, Влас почувствовал сильную боль в плече, кто-то вырвал из его рук книгу. Влас резко повернулся, ударил нападавшего, тот упал, быстро поднялся, побежал. Влас погнался за ним, в темноте споткнулся обо что-то и растянулся на полу. Когда, поднявшись, выбежал во двор, там уже никого не было.
– Ты как, Гийом?
– Меня ударили сзади,я упал.А кто тебя так научил драться? – спросил его друг, одной рукой держась за затылок, другой опираясь на перила крыльца. Выходя, он прихрамывал на правую ногу, о нее-то и споткнулся Влас.