Сверх Меры
Шрифт:
У меня почти получается накинуть на него петлю, как вампир неожиданно разворачивается и впечатывает меня спиной в стену. Мои руки рефлекторно слабеют и опускаются, но это длится лишь мгновение, в следующее я уже с размаху бью кулаком по его лицу. Он лишь немного морщится, и тут же теплая мужская ладонь ложится мне на голову. Небольшое усилие с его стороны, и мой затылок встречается с камнем. Удар такой силы, что пару секунд у меня перед глазами пляшут разноцветные пятна.
— Посидишь здесь, – словно сквозь сон слышу его удивительно спокойный
Нет! Я не должна дать ему это сделать!
Короткое и молниеносное движение ногой, и моя пятка встречается с его голенью. К огромному удивлению, он теряет равновесие и... больше ничего. Взгляд, посланный мне, не обещает ничего хорошего.
— Вот же... идиотка, — шипит он сквозь зубы.
— Я не пес, чтобы сидеть на цепи, — мой голос полон вибрирующих ноток ярости, складывающихся в грозное рычание.
Вновь щелчок наручника, и больше у меня нет уверенности, что мне позволят выйти отсюда в ближайшее время.
— Учись сдерживаться, Мэйер, — говорит он, вставая с колен и запуская руки в карманы джинсов. — Когда перестанешь вести себя как бешеная сучка, избавишься от цепей.
— Сучка? – удивленно распахиваю глаза. — Да пошел ты на хер, чертов....!
Слова застревают в горле.
Первородный на секунду зло прищуривается, и его взгляд темнеет, но мне тяжело разобрать, о чем он сейчас думает. Да и не важно, я с трудом могу мыслить.
— Говори, чертов... кто? — лицо Йоана резко меняется, и он насмешливо вскидывает бровь.
Стремно... Впервые я не могу подобрать слова. Я могла бы сказать "кровосос", "козел" или "ублюдок", но рот просто не поворачивается на такое. Где-то далеко, в свежем и чистом сознании, я понимаю, что должна бы на самом деле благодарить его. Ведь он вытащил меня с того света, ухаживал, когда я была на краю жизни, и сейчас возится со мной, как с малолетним ребенком.
«На самом деле, иногда он много человечнее большинства людей. Хозяин этого не показывает, но мы с тобой яркое доказательство».
В голове всплывают слова старика и, сквозь боль и подступившие слезы, мне становится стыдно.
Черт, как долго же до меня доходило.
Но секунды тянутся, складываясь в минуты, и я просто молчу, глядя на него. Наверное, это выглядит достаточно глупо.
Опускаю голову и упираюсь взглядом в пол, пожираемая внутренним пламенем. Но Йоан так и продолжает стоять и наблюдать.
— Что, тащишься от моей беззащитности? — неожиданно для самой себя говорю я пересохшими губами.
Для пущего эффекта легко касаюсь ладонями пола перед собой, заставляя цепи звенеть, и чуть подавшись вперед, невинно смотрю на Матэя. Все тот же насмешливый взгляд.
— Тащусь, — мужчина и бровью не повел.
—
Йоан пожимает плечами, будто бы говоря "Мне это не мешает".
Меня сводит судорогой, дышать вновь становится невыносимо. Но почему? Ведь мы под землей, здесь я не могу учуять людей. Что не так?
Сжимаю челюсти и хватаюсь за голову. Мне кажется, что мои кости ломаются, а суставы колют тысячи острых игл. Не могу сдержать болезненный стон и падаю на холодный пол, жалко корчась и выгибаясь дугой.
— Сейчас будет легче.
Прохладная ладонь Йоана касается моего лба.
Словно в подтверждение словам вампира, раскаленные тиски отпускают меня, и я облегченно выдыхаю. Кровавая пелена, вставшая перед глазами, уплывает, и на её место приходит сосредоточенное лицо мужчины.
С секунду я пристально изучаю его. Это какая-то способность или он просто знает? Трудно догадаться, особенно, когда вдруг ловишь себя на том, что невольно смотришь ему прямо глаза, проваливаясь все глубже и глубже.
— Спасибо, Йоан, — голос выдает меня с головой, и в глазах предательски отражается то, что я так долго скрывала ото всех…и от себя самой.
Все-таки, люди - странные существа: наша жизнь состоит из цепочки дел, событий и целей, которые, по сути, нам вовсе и не нужны. Мы ходим туда, куда не хотим, делаем то, что нам диктует общество, встречаемся «не с теми» людьми. Попадаем в тиски морали, «правильных» желаний и устоев так крепко, что до конца жизни так и не осознаем, что все это время предавали наши истинные желания. Общество душит нас, мы и не думаем сопротивляться.
Мужчина, что склоняет сейчас надо мной голову, прекрасно все видит и понимает, но ничего не предпринимает, давая мне самой сделать выбор. Небывалая щедрость от такого, как он. Я колеблюсь, моя мораль слабо ноет, ощущая свою скорую кончину. Мне без разницы – она не моя, привитая жизнью среди таких же узников, каким раньше я и сама являлась.
Цепи радостно звенят, приходя в движение. Мои ладони ложатся Йоану на затылок, медленно и неотвратимо притягивая к себе. Губы его совсем не требовательны, как в прошлый раз. Он ждет, когда я сделаю свой выбор, принимая его.
А мне нравится. Толстая каменная стена внутри меня дрожит, все сильнее и сильнее разваливаясь на мелкие кусочки. Камни превращаются в пыль, как и мои сомнения. Я хочу продолжить. Мой язык скользит меж его губ, беспрепятственно проникая внутрь. В этот момент мы оба понимаем и принимаем всю неотвратимость наших желаний.
Йоан перемещается и нависает надо мной. Быстрый взгляд, и мы снова встречаемся уже в более нетерпеливом поцелуе. Моя любимая футболка окончательно рвется и отлетает куда-то, только потому, что ему не хочется отрываться от меня. Что ж, здесь я полностью с ним согласна.