Сверхъестестественное. Научно доказанные факты
Шрифт:
2. Удивительное сходство эзотерических концепций. Например, разделение на эзотерику и экзотерику существовало во всех философско-религиозных системах, даже в буддизме [87]. Буддизм, зороастризм (позже иудаизм и христианство), системы древнего Египта довольно различны по своему составу, идеологии и организации, однако идею посмертного суда можно найти в каждой из них.
«Английские исследователи Эндрю Лэнг и сэр Эванс-Притчард указывали, что даже у самых примитивных народов есть знание высшего Бога, Создателя и Судии людей. Нет в мире народа, который бы не исповедовал веру в многочисленные невидимые существа, населяющие небо, землю, подземный мир, обитающие близ человека, порою – в нем самом, или, напротив, населяющие самые глухие и труднодоступные области моря и земли, лесные чащобы, горные ущелья, пустыни. Самые „первобытные“ племена австралийских аборигенов, обитателей Огненной Земли и самые цивилизованные народы равно признают
От магии к инструментальной парапсихологии
Различные магические движения и практики, рассмотренные в предыдущем разделе, существуют и поныне. Как мы могли видеть, феномен магии присутствует на протяжении почти всей письменной истории человечества. Однако наше рассмотрение имеет несколько иной фокус, направленный на операторные феномены. Выделение этих феноменов в более или менее самостоятельную область знания произошло в период позднего монотеизма, в процессе развития экспериментальной парадигмы естествознания. Например, еще в XVIII веке работы Месмера рассматривались зачастую в контексте магии, и это, в частности, определило столь негативную общественную и научную реакцию того времени.
Развитие научных методов в XVIII–XIX веках ввело тенденцию к демистификации различных спиритуалистических, аномальных и магических явлений. Например, теософское общество претендовало на концепцию универсальной науки, и эта попытка была не единственной в то время. В разное время возникали объединения, которые видели свою задачу в объективном исследовании этих явлений. В истории осталось имя Психологического общества Великобритании, основанного в 1875 году и известного с 1882 года как Общество психических исследований. Именно в это время происходит вспышка совершенно новых направлений во многих научных, технологических и паранормальных областях.
Существенная разница между магией и ранней парапсихологией XIX века заключается в попытке объективного исследования этих явлений в классическом научном русле, в то время как сама магия никогда не испытывала особой потребности в объяснениях. Для магии характерно стремление к получению практических результатов, маги-теоретики очень редки и, как правило, широко известны в истории. Более того, доступ к магическим технологиям по разным причинам был ограничен для широкого круга публики – вступление в ордена, например, такие как «Золотая Заря», сопровождалось клятвой о сокрытии полученного знания.
При анализе парапсихологической литературы конца XIX – начала XX веков (см. [88; 89; 90]) нельзя не заметить ее общий описательный характер с основным упором на спиритуалистические и медиумные феномены. Поскольку раннюю парапсихологию продвигали такие известные ученые того времени, как Фредерик Майерс, Уильямс Крукс [91], Генри Сиджуик и другие, был выбран экспериментальный научный подход для исследований в нетрадиционной области. Это породило конфликт как в самой парапсихологии, так и между парапсихологией и другими науками. Многие феномены, которые идейно не соответствовали материалистическому научному фундаменту, были принципиально отброшены парапсихологией. Например, призывы теософов XIX века к созданию универсальной науки на стыке психологии, социологии и естественных наук так и не были услышаны в университетских аудиториях. Симпатические принципы, которые составляют суть многих магических технологий, отрицались как суеверие. Магия продолжила свое развитие как народное течение, и при этом ни магия, ни парапсихология не хотели слышать друг о друге. Для парапсихологии связь с магией – это «дискредитация научного статуса», парапсихология для магии бесполезна как чисто теоретическое направление. Этот факт нужно констатировать с большим сожалением, поскольку обе дисциплины имеют общие корни и могли бы сделать очень многое друг для друга. Однако такая позиция парапсихологии тем не менее не удовлетворила большую науку, для которой эти феномены в целом «не существуют». Даже спустя более чем сто лет, в начале XXI века, мы наблюдаем борьбу парапсихологии за «научный статус» [92].
Операторные явления в ранней парапсихологии были ограничены несколькими направлениями. Исследовались медиумные явления, которые, однако, не получили в парапсихологии однозначной оценки. Большее признание получило явление телепатии, где было установлено, что «оно есть неоспоримый факт» [93]. Широко известные послесмертные сообщения Майерса [94] породили целое направление инструментальной транскоммуникации [95]. Эти же работы заставили позже более пристально взглянуть на случаи реинкарнации, известные не только в Азии, но и в Европе и Америке [96]. С этого же времени начались спорадические попытки исследования известных в то время «сенситивов» (экстрасенсов). Помимо этого, объект парапсихологии представляется и как набор аномальных явлений, которые не находят своего объяснения в других разделах знания и которые «коллекционирует» парапсихология. Иными словами, классической парапсихологии отведена роль аномалистики.
Радикально новая фаза в парапсихологии началась с систематизации, предпринятой Дж. Б. Райном в 1930-х годах. Основную идею Райна можно выразить как поиск закономерностей в эмпирических данных, использование статистической методологии и придание парапсихологии статуса экспериментальной науки. Парапсихология расширила список операторных явлений (медиумизм, телекинез, психокинез) до измененных состояний сознания, осознанных сновидений и т. д. Для нашего обзора наиболее интересны парапсихологические эксперименты, которые можно классифицировать как «взаимодействия мозг – материя» (для обзора взаимодействий «оператор – оператор» мы отсылаем читателя к литературе по парапсихологии [2; 3]). В приборной области парасихологические работы выкристаллизовались в эксперименты с генераторами случайных чисел [97; 98] и широкие исследования влияния психики на механические и электронные приборы [99]. К 1970–1980-м годам парапсихология уже накопила большое количество наблюдений паранормальных феноменов [5]. Западная инструментальная парапсихология также столкнулась с феноменом неоператорного взаимодействия («высокопроникающее излучение»), известного как взаимодействие типа «устройство – устройство».
Формирование третьего этапа парапсихологии наблюдается в конце XX – начале XXI века. Происходит очередная технологическая революция – возникновение информационного общества, что также отражается и в нетрадиционных областях. И в магии, и в парапсихологии происходит выработка новых концепций, но уже на новом информационном фундаменте. Обе эти дисциплины начинают более терпимо относиться друг к другу. Широкое распространение получило измерение физическими, химическими и биологическими методами результатов экстрасенсорных и биоэнергетических практик (магических практик в терминологии XIX–XX века) в лечебно-медицинских, поисковых, сельскохозяйственных и других областях. Проводится даже их сертификация. Известны случаи использования услуг известных экстрасенсов спецслужбами [30], то есть наблюдается де-факто общественное признание магических феноменов. Сама магия претерпевает изменение, маги все чаще «легализуют» свои практики; например, методы альтернативной медицины XXI века зачастую неотличимы от магических методов XIX века. Начались исследования симпатических эффектов, например, в контексте макро-квантовых явлений.
Взаимодействия «мозг – материя»
В литературе встречается описание множества экспериментов типа «мозг – материя». Если в магических техниках этот феномен интерпретировался как «божественное влияние», «договор с демонами», «симпатическое воздействие» (в зависимости от эзотерической философии), то парапсихология исходит из идеи виталистического флюида, то есть оператор сам производит воздействие.
Вероятно, одним из первых был отчет Джозефа Бэнкса Райна и его жены Луизы Эллы Райн [97] о влиянии оператора на выброс игральных костей. Стоит упомянуть также работы о первых экспериментах с физическими генераторами случайных чисел (ГСЧ) [98; 100; 101]. Однако мы остановимся более подробно на работах лаборатории США – Princeton Engineering Anomalies Research (PEAR), поскольку их основа является наиболее систематической. Эти работы начались в 80-х годах прошлого века [29] и проводились на множестве генераторов случайных событий, которые включают в себя механические, электронные и даже радиоактивные системы [102]. Однако авторы утверждают, что, за исключением компьютерных псевдослучайных генераторов, нет существенной взаимосвязи между типом устройства и выходным результатом (к подобному же выводу пришел и Шмидт [103]): «Это явление явно зависит от оператора и, как кажется, намного меньше от прибора. Источник шума был заменен различными микроэлектронными генераторами, однако это не изменило характер результатов. Псевдослучайный генератор также привел к существенным корреляциям с намерением оператора, хотя и использование результатов машинно-генерируемого псевдослучайного алгоритма оказалось неоднозначным… Даже механический генератор случайных чисел и большой линейный маятник показывают малые, но статистически существенные корреляции с намерениями оператора…» [29, стр. 13]
Эти эксперименты показали небольшое, но тем не менее статистически существенное отклонение результатов от ожидаемых 50 % (так называемые аномалии ГСЧ).
Была предпринята попытка перепроверить эти результаты, для чего был создан международный консорциум из PEAR-группы Пристонского университета (США), IGPP-группы из Фрайбургского университета (Германия) и GARP-группы из Гиссенского университета (Германия). К сожалению, консорциуму не удалось подтвердить ранние результаты PEAR-группы: «Основной результат этих повторений, проведенных тремя лабораториями, заключался в том, что не удалось подтвердить ранние эксперименты и достигнуть необходимого уровня статистической значимости» [104].