Сверхнедочеловек или История подопытных

Тюрин Александр Владимирович

Почкин вспомнил как один исторический персонаж обделался, узнав о смертном приговоре. Однако, несмотря на мандраж, снова отметил, что пластмассовый Дуров поет с чужого голоса, уж больно глобальные эти разлагольствования.

Тем временем монстр разорвал легким ненатужным движением наручники и взял Почкина за загривок. Сомнений не оставалось — доведет куда надо. И в самом деле, непреодолимой силой Дуров №2 подтащил Северина Касьяновича к установке, ткнул кнопку. Вылезла капсула, только свободная, без тела. Гостеприимно распахнув “чрево”, она стала ванной с жидким азотом. Потянулся холод, мерзкий, преисподний, адский. Квибсер подвел физиономию Почкина поближе к нехорошему резервуару, стужа схватила щеки, вгрызлась в нос, стала пролезать в горло.

— Не будет у тебя ни того, ни этого света. На запчасти пойдешь,— посулил монстр. И этот посул явно не был пустым.

— Стоп, машина. Я должен передать важное сообщение твоим хозяевам,— максимально затвердев голосом, произнес Почкин, но звуки все равно получились надтреснутыми.

Дуров №2 отвел лицо Почкина от холода. Казалось, квибсер сомневается, даже вслушивается во что-то. Только одно объяснение напрашивалось — из-за неполной автономности синтетический монстр получает сейчас инструкции сверху. Или снизу.

— Я посетил лабораторный корпус крепости,— Почкин глубоко вдыхал воздух в нижнюю часть живота, пытаясь обрести самоуверенность. — И зафиксировал все, что видел. Учтите, видел я многое. Увиденное и зафиксированное в виде записей отправил кое-куда, и они дойдут до адресата. Причем, попадут в руки не каких-нибудь балбесов, на которых вам дерьма накласть, а весомых компетентных людей.

Сказал и понял, что слишком слабую зацепочку придумал. По-большому счету, хозяевам плевать, что записи попадут к какому-то Владыке Чистоты, если даже тот еще не продался вместе с потрохами Космике.

Однако, монстр стал вслушиваться во что-то, даже загримасничал с натуги. Заметно было, как он напрягает свои мощности, пыжится изо всех сил, желая осилить помехи. Хватка его несколько ослабла, тут Почкин кувыркнулся вон из своего пиджака. Крутанулся на полу, как на танцплощадке когда-то, и закончил свой кульбит, схватив валяющийся на полу револьвер. Самонадеянный охранник, хоть и прихватил Блюстителя, но не удосужился разрядить барабан. Пули полетели веером и угодили в башку монстра, в телоприемник, в стойки, в какие-то трубы на стенах.

Заискрила, заплевала огнем проводка, забил бурун азота, наполняя клубящейся мглой все помещение. Квибсер, хоть и с дыркой в башке, мигом отнял револьвер каким-то отростком. Но не ринулся следом, когда Почкин стартовал в ту сторону, куда ушел стражник подземелья. Воспользоваться пневмопроводом уже не представлялось возможным, оставалась последняя надежда на подъемник.

Синтетическому монстру важнее было навести пластырь на цистерну и прекратить утечку — чтобы не рассекретить операции — жертва же могла пока побегать. Это господин Блюститель вполне усёк, оказавшись у шахты: до поверхности метров двадцать, подъемника и в помине нет. Карабкайся не карабкайся, а получается, что остановка у Севы Почкина действительно последняя.

Но платформа сверху все-таки приползла. Правда не в одиночку. Подземный шум привлек внимание того самого угнетателя, что недавно приковал Почкина к трубе.

Пистолет стражника был выставлен вперед, палец на спусковом крючке, однако глаза, не успевшие привыкнуть к туману, не разглядели атакующего. Северин Касьянович по-волчьи проскочил к вражеским сапогам и, дернув за щиколотки, повалил бугая на пол. После чего стражник тремя ударами — пинком ноги в корпус, апперкотом в челюсть да ребром ладони по шее — уложил Блюстителя в нокдаун и поспешил к своему выпавшему пистолету, чтоб заняться проделыванием скважин в лежащем теле.

Однако, в тот момент, когда враг нагибался, Почкин уже очухался. Еще в далекой юности при обучении в летной школе, кибероболочки вставили ему пластины из упругого сплава в шейный отдел позвоночника. Поэтому Почкин очнулся быстро и из положения лежа впаял грозно нависающей фигуре промеж расставленных ног. Один удар, но как резко все переменилось. Пока здоровяк обалдевал от столь внезапного нездоровья, Блюститель еще разок, для надежности, припечатал его ногой и потянулся к кнопке подъема со словами: “Это блюдо называется — отбивные в промежности.”

— Подожди меня, повар,— из клубов азотного пара появился, на полусогнутых и покачиваясь, Кологривов.

Вот неожиданность, хотя почему нет.

— Вовремя ожил. — Почкин победно поправил усы. — А кто вместо тебя заснул в капсуле, квибсер что ли?

— Кому пора, тот и заснул,— небрежно отозвался Кологривов. — Понимаешь, Дуров внутри ослабленный, такого легко взять под контроль, как его собственному начальнику, так и собрату по несчастью вроде меня. Ты смог геройски удрать, потому что я господина режиссера полностью задурил.

— Ну, вечно надо успехи очернить и принизить. Ладно, ты потом расскажешь про “одурения” и прочие свои фокусы. А пока что предлагаю быстренько воспользоваться пневмопроводным транспортом вместо этого подозрительного лифта.

— Ничего не выйдет. Пневмопроводная система автоматически отключилась из-за аварии. Аукнулись полеты. Так-то,— равнодушно сообщил крайне неприятное известие Кологривов.

— Надеюсь, мозги у тебя уже достаточно отмерзли, и ты не бредишь. Но в лабораторном корпусе крепости-филиала, в какой-то разлагольствующей жиже, которая называет себя богиней и субстанцией, лежит живая девочка Ася. Эта барышня все устроила так, чтобы выручить тебя, дурака. И проникнуть к ней мы можем, только используя силу воздуха.

— Господин Блюститель, у нас еще имеется сила разума. Кроме того, попасть в крепость через ворота даже захудалый дьяк-чистильщик в состоянии.

Почкин понурился.

— А мне там красный свет. Я в филиале уже отметился, прошелся по полутрупам. Так что, спасет меня разве что полное разоблачение всей этой петрушки. Иначе секир башка. Говорят, у нас в Храме Чистоты сносят головы очень умело. Палач хороший, он раньше в хлеборезке работал. Увы, если у нас кто-то теряет голову, то она улетает очень далеко.