Сверхновая американская фантастика, 1995 № 05-06
Шрифт:
Задача, отчаянно требующая решения. Головоломка жизни и смерти — геометрия высшего порядка.
Слова и образы завертелись, руки по-прежнему что-то делали с нею, но теперь она могла только стонать.
— Вакаримасен! — вскрикнула она. — Вакаримасен!
Рэйко следовало бы насторожиться, когда муж пришел домой раньше обычного и объявил, что едет по делам в Сеул и берет ее с собой. Однако в тот вечер, когда Тецуо показал ей белый бумажный конверт с двумя красно-зелеными
Он помнит.
Она, конечно, скрыла свой восторг. Поклонившись мужу с покорной готовностью, она держалась с подобающим спокойствием. Тецуо, в свою очередь, был восхитительно сдержан. Кашлянув, он продолжил ужин, будто действительно ничего такого особенного не происходит.
Но Рэйко была уверена: за этой сухостью скрывается подлинное чувство.
По какой другой причине, думала она, ему бы делать такие неслыханные вещи? Да еще перед самой годовщиной свадьбы. Второй билет в конверте, безусловно, значил, что в Тецуо еще не совсем умер тот бунтарь, которому она отдала свое сердце много лет назад, что в теперешнем респектабельном Тецуо еще жив дух свободы.
Он помнит, с ликованием думала она.
Еще не было и девяти. Вернуться так рано домой — вместо ужина с коллегами в каком-нибудь баре в центре города — само по себе редкость для Тецуо. С поклоном Рэйко предложила разбудить дочь. Юкико так редко проводит время с отцом.
— Ииэ… — отвечал Тецуо, отвергая эту идею. — Пусть ребенок спит. Я все равно хотел сегодня лечь пораньше.
Сердце Рэйко, казалось ей, выпорхнет из своей клетки от таких слов. Убрав со стола, она сделала необходимые приготовления — на всякий случай.
И в самом деле, этой ночью он был с нею в постели— впервые за много месяцев от него не пахло пивом, табаком, другими женщинами. Он любил ее с той силой, о которой она уже начала забывать, начала сомневаться со временем — не выдумала ли все сама.
Почти ровно шесть лет назад они, молодожены, не отрывающие друг от друга счастливых глаз, проводили медовый месяц на Фиджи, едва замечая горы, рифы, местных танцоров — эта экзотика была созвучна их счастью и только подчеркивала самодостаточность их союза. И на следующий год все было так же, герои счастливой романтической сказки жили в реальном мире. В те дни даже стремительная карьера Тецуо оказалась на втором — после их любви — месте.
Так продолжалось до тех пор, пока Рэйко не забеременела. Она и не думала, что когда-нибудь они с Тецуо перестанут быть любовниками, будут вести монотонную, скучную супружескую жизнь. Но так случилось.
Тецуо крепко зажмурился и задрожал, тело его пронзила судорога оргазма… Его сладкое дыхание, его тяжесть… Кончиками пальцев Рэйко пробегала по знакомым изгибам спины. Прежний юноша обрел тело взрослого мужчины. Сегодня ее руки ощущали некоторый спад напряжения, что все эти годы медленно нарастало в нем и концентрировалось в позвоночнике.
Тецуо редко говорил о работе, но все же она знала, что ему трудно. Начальство, похоже, все еще не доверяло ему полностью после инцидента двухлетней давности — он предложил фирме внедрить неяпонскую бизнес-практику и потерпел неудачу. Поэтому, казалось ей, он позволил огню их страсти померкнуть перед лицом более важных обстоятельств. Это естественно.
Но теперь все, похоже, вернулось. Тецуо помнил; в мире все было прекрасно.
Вместо того, чтобы просто отвернуться и заснуть, Тецуо, гладя ее волосы, ласково что-то шептал, Рэйко чувствовала, что ее обволакивает тепло, будто внутри поднималось солнце.
Она давно не была в аэропорту — со времен медового месяца. И не могла не почувствовать разочарования — на этот раз все было совсем по-другому.
А могло ли и быть по-прежнему? — упрекнула она себя за сравнение. В конце концов разные направления привлекают разные типы людей. Вряд ли могут быть похожи пассажиры из этого отсека на тех, в глубине зала, отправляющихся из Токио на Фиджи, или на Гавайи, или в Испанию — молодые пары, летящие по орбите своего блаженства, не видя с этой высоты ничего, кроме друг друга.
На таких рейсах группы новобрачных нередко устраивают конкурсы пения, там аплодируют всем, каким бы ужасным ни был голосу у поющего. В конце концов в касании их рук гармонии гораздо больше, чем в музыке.
Некурортные пассажиры были одеты иначе, говорили и вели себя по-другому. Каждый сектор представлял собой как бы один из срезов современной жизни, один из ее очередных этапов, каждый из которых сопровождается сменой облика.
Самолеты на Европу и Америку перевозили в основном тургруппы, состоящие из обеспеченных пожилых семейных пар, или студентов, одинаково одетых и держащихся стайками, будто вокруг рыскали хищники, подстерегающие каждого, кто неосторожно отстанет.
И, конечно, там были ретивые бизнесмены, посвящающие даже время между рейсами сосредоточенному изучению своих представительских материалов… современные самураи… сражающиеся за Японию на полях коммерции.
Самый близкий к Рэйко выход — к рейсам на Бангкок, Манилу, Сеул. И здесь тоже бизнесмены, но они направляются уже за наградами — плодами своего успеха. Женщины часто сплетничали о том, что происходит во время этих… поездок кайрайк. Рэйко никогда не знала, чему тут можно верить, но предвкушения обладателей билетов именно этого сектора ощущала. Большинство пассажиров — в деловых костюмах, но их настроение отнюдь не было деловым. В руках кейсы, но, похоже, работа никого особенно не занимает.
Рэйко не заблуждалась, какого рода «коммерцией» занимались во время таких поездок. Впрочем, в Корее быстро развивается промышленность… Скорее всего, половина таких командировок и в самом деле были деловыми.
Вот Тецуо, должно быть, действительно направлен компанией по делу, иначе, зачем бы ему приглашать ее с собой? Возможно, эти россказни всё сильно преувеличивают, решила Рэйко.
Иностранцы ожидали посадки с типичной для гайжин несдержанностью — громко разговаривая, бесцеремонно рассматривая окружающих. За суетящимися европейцами и американцами выстроилась аккуратная очередь японцев.