Сверкающая надежда
Шрифт:
Я колебалась.
— Для нас обоих будет лучше, если ты оставишь меня в покое, Уэс. Пожалуйста. — Пробормотала я последнее слово.
Я не только причиняла ему боль, но и себе.
Сейчас мне нужно было думать в первую очередь о маме, а все это еще впереди, и вместо этого я должна была отдохнуть от всего этого дерьма раньше, чем это сделает мама.
Мне нужно было отдохнуть от всего этого.
— На этом мы закончили. — Предложение Уэстона прозвучало скорее как вопрос, чем как четкое утверждение.
—
— Видишь ли, ты сама не хочешь, чтобы между нами все закончилось. Я прав?
Этот разговор нужно было закончить прямо сейчас.
Я поднесла руки к лицу.
— Просто отпусти это. Что ты не понимаешь, Уэстон? Когда я вижу тебя, я не чувствую ничего, кроме ненависти. Я ненавижу тебя.
Я заставила себя произнести последние слова, потому что иначе он не отстанет.
— Ты не ненавидишь меня, Луна.
— Нет, ненавижу. Потому что каждый раз, когда я пытаюсь заснуть, я просыпаюсь с мыслью, что мне нужно пережить ту ночь, и вспоминаю, почему ты просил меня не ненавидеть тебя, пока я не пойму, почему ты это сказал.
Я никогда не смогу его ненавидеть, но я говорила себе, что смогу.
Уэстон был слишком глубоко в моей душе и занимал мое сердце целую вечность.
Мне было чертовски больно говорить ему что-то подобное и смотреть в его глаза.
— Как ты думаешь, смогу ли я спать спокойно? Каждую чертову ночь я засыпаю и просыпаюсь в этом кошмаре. Неужели ты думаешь, что я не хотел бы, чтобы это был я? Чтобы это я сейчас лежал мертвый под землей, как Итан?
Его взгляд был полон паники, и по выражению его лица было видно, что он понял, что сказал.
— Пошел ты, Уэстон. Мы закончили. — Сказала я твердым тоном, проскочил мимо него и открыла тяжелую дверь в коридор, чтобы попасть в свой класс, потому что я не могла позволить себе пропускать занятия, и хотя я с удовольствием занималась бы только тем, что лежала бы под одеялом в темной комнате, мне приходилось заставлять себя выполнять распорядок дня.
Может быть, когда-нибудь мне удастся снова жить, по-настоящему жить.
До тех я должна была бороться с длинными днями и учиться смиряться с потерей Итана, потому что я знала, что он не хотел бы этого, если бы я продолжила.
После окончания занятий я ворвалась домой и покинула кампус с туннельным зрением, потому что знала, что Уэстон все еще где-то здесь, и я не хотела видеть его снова.
Не после того, что мы с ним друг другу сказали.
Между нами все было кончено, и это еще больше разбило мне сердце, а я-то думала, что почувствую освобождение, когда между мной и им все закончится.
Все произошло наоборот, и это была абсолютно моя вина.
Я не должна была
— Мама? — Позвала я, входя в дом, вешая зимнюю куртку, шапку, шарф и ставя зимние ботинки на маленькую деревянную полку. Я не ожидала от нее никакой реакции. Для нее это было просто замечанием, что я дома.
В гостиной она сидела за круглым обеденным столом, все еще одетая накануне.
Она сидела, закутавшись в серый кардиган, перед своим завтраком. Жареное яйцо с беконом выглядело совсем не аппетитно. Тост с авокадо выглядел сырым, на ломтиках авокадо уже появились коричневые пятна, а чай, который я заварила ей утром, тоже уже успел остыть.
— Ты ничего не ела. — Тихо проговорила я, взяв поднос в руки и поставив его на кухне рядом с полной раковиной посуды.
— Который час? — Мечтательно спросила она, глядя на меня.
Я закрыла глаза и наполнила легкие воздухом, стоя у раковины, а она задавала мне этот вопрос.
Она задавала мне этот вопрос каждый раз, когда я возвращалась домой из колледжа.
После смерти Итана у нее пропало чувство времени, и она целыми днями смотрела в пустоту.
— Мама, уже вечер. Не хочешь подышать свежим воздухом?
Я выскребла еду из тарелки, которую поставила для нее утром.
Позади меня послышалось шарканье ее тапочек по деревянному полу, и она, как привидение, побежала к лестнице.
— Все в порядке. Я устала.
— Мама, тебе нужно поесть. — Напомнила я ей.
— Ты не можешь указывать мне, что делать. Просто оставь меня в покое. Ты поняла?
Не дожидаясь моего ответа, она пошла вверх по лестнице, и я вздрогнула, услышав, как хлопнула дверь ее спальни. Мне захотелось бросить все, забраться в постель и надеяться, что будильник не прозвенит на следующий день.
Я заполнила посудомоечную машину, которую доставили на прошлой неделе, всей посудой, а остальную вымыла вручную.
Я также вытряхнула подушки с дивана и аккуратно сложила одеяла обратно. От них не осталось и следа там, где Чарльз спал последние несколько недель, даже в праздники.
Я просмотрела большую пачку почты.
Похоронные карточки, счета, а затем два конверта сразу же привлекли мое внимание.
Черный конверт с обратным адресом колледжа и печатью с герба нашего колледжа.
Я вскрыла конверт, адресованный лично моей маме, и обнаружила в нем приглашение на поминальную службу по Итану, которую его команда по легкой атлетике проведет на спортивной площадке в конце этой недели. В записке, написанной от руки его тренером, он просил меня связаться с ним, если я сочту нужным выступить с речью.
Выступить с речью?
Напоминать себе, зачем вообще нужна эта поминальная служба?
Какой абсурд.
Следующий конверт был немного тяжелее и заклеен скотчем.