Сверкающий ангел
Шрифт:
– Мальчишки из рогатки, – ответил Глеб, пропуская старшего техника ближе к кораблю.
– А? – не понял управляющий и положил толстые синие пальцы на кнопку активации переводчика.
– Пираты. Просто пираты недалеко от Ризы-семь, – поспешил соврать Быстров.
Старший техник, забравшись по выступам на корабль, долго осматривал пробоину, шевеля рачьими усами и подсвечивая фонариком, потом заговорил монотонным басом:
– Пробит прочный корпус, трещины по сопредельному отсеку, нарушены электромагистрали, система стабилизации еле жива…
Все эти сведенья управляющий фиксировал на экране планшета и производил какие-то расчеты.
– Сколько времени на ремонт и в какую сумму выйдет? – поторопил его Быстров, подозревая, что елонец, напуская на уродливую физиономию все более скорбный вид, сейчас постарается максимально драматизировать ситуацию.
– Ой, беда! – ответил тот, поворачивая к землянину планшет. – Триста девяносто шесть тысяч будет стоить. Без покраски! – он поднял палец, похожий на синюю сосиску. – Сам понимаете – прочный корпус пробит. Трещины… Все это варить надо. А система стабилизации вообще дело трудоемкое. Нам с ней возиться и вам без нее никак.
Глеб разочарованно покачал головой, поглядывая на Арканова. У елонца можно было выторговать два-три процента, но в любом случае, выходило, что денег на цинтрид практически не оставалось. Перелетать в другой ангар и искать более милосердных техников, не было смысла: на «Сосрт-Эрэль» действовала вездесущая «ремонтная мафия» поддерживавшая высокие цены на подобного рода услуги.
– Без покраски. Триста восемьдесят тысяч. Больше не могу – с деньгами туго, – Быстров помрачнел, прикидывая, где взять еще хотя бы триста тысяч на цинтрид.
– Идет! – оживился елонец-управляющий и быстро сложил планшет. – Будет готово через сто пятьдесят стандартных часов.
– Да вы с ума сошли! – возмутился Глеб. – Мне нужен корабль как можно скорее. Два дня!
– Это невозможно, господин Быстров, – спокойным баском возразил елонец. – Максимум могу ускорить на десять-двадцать часов. Корабль придется поднимать в спецмастерскую, – его толстый палец снова вздернулся к своду, блестящему золотыми арками.
– Твою же фашиста мать! – выругался капитан. – Нет! Это не надо переводить! – остановил он елонца, схватившегося за коробочку ментального переводчика. – По другому никак нельзя? Я хочу, чтобы корабль оставался на стоянке. Здесь! – землянин ткнул пальцем в сторону массивной плиты, на которой покоился «Тезей». – Мы не хотим останавливаться в гостинице. У нас много багажа и мы привыкли жить в уютных каютах.
– Нельзя, – елонец мотнул массивной головой. – Глубокая сварка, кристаллизация, плазменная обработка – все только в спецмастерской. За качество ручаемся. Внутренние помещения опечатаем и гарантируем сохранность каждой пылинки.
– Вот так, – заключила Ваала и легонько толкнула в бок Быстрова. – Иди за своей пассажиркой. Мы с Агафошей заберем Арнольда. У вас есть маленькая грузовая платформа с гравиходом на прокат? – спросила она у елонцев.
– Десять экономок за час, – техник в лоснящейся форме, дернул себя за ус.
– Давайте ее сюда: у нас поломанный робот и багаж, – галиянка бодрым шагом направилась к трапу.
Быстров, крайне недовольный новыми обстоятельствами пребывания на станции, выудил из пачки сигарету и сказал управляющему:
– Общий техосмотр не проводить. Не трогать никакие схемы, касающиеся девз-установок. Занимайтесь только пробоиной, и тем, что связано непосредственно с ней.
– Мы всегда внимательны к пожеланиям клиентов, – пробасил елонец и, открыв планшет, внес в записи какие-то поправки.
Вернувшись на корабль, Глеб постучал в каюту Ариетты и приоткрыл дверь.
Принцесса лежала на диване, в бледном свете ночника листая журналы, позаимствованные у Арнольда. Ни один из языков Земли она пока не освоила и рассматривала иллюстрации.
– Позволите войти, Ваше Высочество? – спросил Быстров.
– Я думала, вы уже давно гуляете по станции, в обществе своих неизменных друзей, – пристианка приподнялась, отложив журнал. – Вы хотите дать мне еще какие-нибудь наставления?
– Видите ли, госпожа Ариетта, повреждения у корабля серьезные. Ремонт невозможно осуществить на стоянке, – начал капитан.
– И что? – наследница повернулась набок и нахмурилась.
– «Тезей» будет поднят в специальную мастерскую, куда у нас нет доступа. И ремонт затянется на пять-шесть дней.
– Вы хотите сказать, что все это время я буду здесь одна, словно зверек в клетке?
– Я хочу сказать, что вам все-таки придется покинуть корабль и совершить с нами прогулку по станции.
Глеб ожидал от пристианки бурного проявления радости, но она отвела взгляд к пачке журналов и сказала:
– Никуда я не пойду.
– Госпожа Ариетта, вы не понимаете: с «Тезеем» без нашего надзора будут работать чужие люди. Даже не люди, а, скорее всего, елонцы. Вам нельзя оставаться здесь.
– Нет, это вы не понимаете, господин Быстров. Я не игрушка, чтобы меня по вашей прихоти то таскать за собой, то бросать где вздумается, – дочь Фаолоры, демонстративно потеряв интерес к землянину, снова вернулась к журналу «Geo».
– Я прошу вас, Ариетта, будьте благоразумны. Оставить вас здесь я никак не могу. Может быть, мне не ремонтировать корабль?
– У меня одно условие, – наследница перевернула страницу и принялась разглядывать фотографию земного вулкана.
– Какое? – спросил Глеб, когда пауза слишком затянулась.
– Подойдите ближе, капитан, – она поманила его пальцем. – Еще ближе.
Когда Быстров подошел к дивану вплотную и наклонился, пристианка сообщила свое условие:
– Вы меня вынесете из корабля на руках.